Ты умрешь влюбленной

– Они познакомились с ним вместе. Только Тициан поначалу не особо интересовался мистицизмом. Эти знания оказались не нужны большинству людей того времени, люди эпохи Возрождения все еще были слишком религиозны и верили в Рай, куда метили всеми силами. Джорджоне предпочел уйти со своей возлюбленной, Тициан прожил полную бурного творчества жизнь и воспринимал смерть как отдохновение. Он писал свои картины, шифруя древнее знание, относясь к нему, как к чему-то недоступному, божественному. Он считал себя недостойным жить вечно.

– А вы, наоборот, хотите бессмертия?

– Да.

– Все это такая чушь, что мне кажется, я ее где-то уже читала.

– Разумеется! Тайны постоянно просачиваются в СМИ.

– Не в СМИ, а в беллетристике. Только вспомнить не могу, что за роман. Там тоже было про музей Прадо, картины, шифровки. И таинственный персонаж, который отметился в библиотеке Эскориала, ему было больше ста лет.

– Вы начинаете мне надоедать, – проворчал дедушка Абель. – Перейдем-ка к делу. Откройте мне второе хранилище.

Вера дернула бровями.

– Что?

– Второе хранилище! – нетерпеливо вскричал ее похититель. – Вы были здесь с Даниелем в прошлый раз, я за вами следил.

– Так, значит, это вы имитировали смех ребенка? – разозлилась Вера, одновременно чувствуя облегчение и восторг оттого, что наконец удастся оправдать жениха.

– Какого еще ребенка?

– Не нужно изображать удивление, вы прекрасно знаете, какого! Включали запись детского смеха? Или сами пародировали его?

– Что вы несете! Какой еще ребенок? Открывайте дверь, или я вас здесь похороню, – дедушка Абель нервно затряс головой, осклабив желтые зубы.

– Я не знаю даже того, где она находится! И Даниель, кстати, тоже.

– Разве вы не должны были это выяснить с помощью Эмиля Герши?

– Эмиля Герши посадили за решетку за то, что он привез вам «Марсия».

– Меня совершенно не волнует, когда и зачем его арестовывали. Он же здесь! Даниель хотел найти с его помощью второе хранилище. И не говорите, что Эмиль не сделал этого. Он лучшая ищейка в Европе!

Вера стояла, сузив глаза и глядя на дедушку Абеля в бирюзовом спортивном костюме и красной шапочке, с пистолетом в руке. Она ничего не могла понять. Как этот дед, который живет в Лионе, узнал, что Даниель просил ее помощи, и почему картина, из-за которой арестовали Эмиля, попала к нему?

И тут красные огоньки изнутри стали по одному превращаться в зеленые – кто-то по ту сторону двери вводил коды-пароли, и все они подходили. Наконец тяжелая дверь начала отсоединяться от металлического наличника, в щели показалась голова Даниеля в очках.

– Вера! – вскричал он и просочился в хранилище целиком. – Что ты здесь делаешь?! Я тебя уже два часа ищу. Что вы здесь оба делаете? Дедушка Абель, где Кароль? Где ваше кресло? Вы сюда сами спустились?

– Сами, сами, – проворчал дед и поднял пистолет на внука. – Заходи и закрой дверь.

– Дедушка Абель! – Глаза Даниеля расширились, он уставился на дуло. Дед повернул пистолет в сторону Веры.

– Заходи, говорю, или я ее застрелю. И никто меня не заподозрит. Мое алиби – инвалидная коляска.

Даниель послушно закрыл дверь, и стало темно.

– Свет включи, дурень!

Внук послушно щелкнул выключателем, отошел от стены и встал, как школьник, с опущенной головой, – он смотрел в пол, сжав одной рукой пальцы другой.

– Руки подними, – чуть тише приказал дедушка Абель.

Даниель медленно поднял ладони. Его лицо вспыхнуло болезненно-красным румянцем, лоб пересекла морщина.

– Дедушка Абель, клянусь, что бы вы ни задумали, я очень рад видеть вас в таком отменном здравии, – сказал он, глядя в пол. – Я знаю, что вы тоже коллекционируете картины, любите Тициана…

– Заткнись!

Даниель вжал голову в плечи.

– Где второе хранилище?

Бедный внук лишь сжимал и разжимал губы, качая головой и продолжая смотреть в пол.

– Пожалуйста, дедушка Абель, опустите оружие, оно может случайно выстрелить. – Вера видела, как он медленно перевел взгляд на деда и повторил, но уже гораздо увереннее: – Дедушка Абель, если Веру не найдут ее коллеги, они перевернут всю Францию вверх дном. Дядя Эмиля – начальник Парижской уголовной полиции, второй человек после префекта.

Она узнала прежнего Даниеля, который смело водил ее по парижским улочкам, споря о тонкостях современного искусства, и пел рок в «Бель Канто». Этот дом сковывал его невидимыми путами, виной за смерть брата и матери, здесь он сжимался и был обессилен. Вера не могла понять, что происходит, но сейчас, когда он встал на ее защиту, она увидела мятущуюся в попытках вырваться из тесной тюрьмы душу.

– Начальник Парижской уголовной полиции! – повысив голос, раздраженно повторил дедушка Абель. – А мы где, дурень? В другой коммуне!

– Все равно. Вы совершаете преступные действия.

– Это ты совершил преступные действия, когда толкнул своего младшего брата с обрыва.

Даниель промолчал, опустив взгляд в пол.

– Твоя невеста знает об этом? – Дедушка Абель повернулся к Вере, все еще продолжая держать пистолет направленным на нее. – Вы хоть знаете, мадемуазель, как настрадалась перед смертью его мать, сколько в этом доме было народу из полиции?