Ты навсегда со мной

– Ты всегда был гордым. – Глаза Алекс смягчились. – Скорее бы умер, чем принял чью‑то помощь. Мне следовало верить тебе, Финн.

Она прикоснулась к его щеке – мимолетная ласка, от которой его обдало жаром.

– Никогда больше не сомневайся в себе. Посмотри на своих девочек, на деревню, ожившую и процветающую благодаря тебе. На сотрудников, которые так верят в твой проект, что готовы поменять ради него образ жизни, последовать туда, куда ты их поведешь. Тогда… я просто не заслуживала такого мужчины, как ты.

– Расскажи мне, что с тобой случилось. – В голосе Финна звучали одновременно приказ и мольба. – Где ты была все это время?

Алекс посмотрела на него и вздохнула так глубоко, словно этот вздох шел из самой глубины души.

– Я не говорю об этом, Финн. Стараюсь даже не думать. Я должна была похоронить прошлое, чтобы хоть как‑то жить дальше. Но ты прав. Наверное, ты – единственный человек, который имеет право услышать правду. Только не здесь. Мне нужно больше воздуха.

Финн бросил взгляд за окно, где снег все еще кружился, наметая сугробы.

– В таком случае тебе стоит переодеться.

Алекс вернулась в офис из дамской комнаты через пять минут, готовая достойно встретить любую непогоду. Теплые брюки облегали длинные стройные ноги, толстовка выглядывала из‑под полузастегнутой куртки. Шапочку и перчатки она надевала на ходу.

– Ты должна быть на обложке нашего каталога! – По тону Финна можно было предположить, что он шутит, но Алекс серьезно покачала головой:

– Мои модельные дни прошли окончательно и бесповоротно. Я никогда не любила это занятие, только хотела угодить маме. Ей нравилось слышать, что я похожа на нее. Модельный бизнес хоть как‑то нас сближал.

– Ты видишься с ней?

Алекс отвела глаза, но Финн успел заметить сгустившиеся в них темные тени.

– Она избегает любых напоминаний о тех временах.

Сказать на это было нечего, Финн не стал даже пытаться.

Холод ударил им в лицо, как только они шагнули за дверь. Не сговариваясь, Финн и Алекс пошли прочь от замка и озера к парку, уже прошитому дорожками для велосипедистов и любителей ходить пешком. Снежинки крутились все быстрее, ограничивая видимость.

– Знаешь, эти куртки шились для горнолыжных трасс. Я не думал, что смогу протестировать их в собственном дворе.

Финн повернулся к Алекс, которую с ног до головы припорошило искрящейся снежной пудрой. Ее щеки порозовели, на губах играла широкая, искренняя улыбка.

– Бодрит!

– Не то слово. Нам не помешала бы собачья упряжка.

В парке деревья прикрыли их от ветра, идти и разговаривать стало легче. Финн видел, что Алекс расслабилась, ему было так жаль портить ей настроение, что он едва не выбросил из головы цель прогулки. Вместе с тем он уже понял, как тяжело будет снова заставить ее открыться. Мучимый в равной мере любопытством и раскаянием, Финн решил использовать свой, возможно, единственный, шанс пролить свет на ее историю, выяснить отношения раз и навсегда.

– Так ты расскажешь, как Лола Бомон превратилась в Александру Давенпорт?

– Сначала ответь мне на вопрос. – Улыбка Алекс погасла, словно ее и не было. – Если бы твой пиар‑менеджер, Пенелопа, не попала в больницу, ты бы связался со мной? Или предпочел бы забыть, что нашел меня?

– Я никогда не забывал о тебе. Насчет остального сам не знаю, – признался Финн. – Я старался не копаться в прошлом, не тащить его обломки в будущее, которое принадлежит моим племянницам. Но, увидев тебя после всех этих лет, я словно бы заново обрел часть души, которую потерял. Много раз собирался позвонить или написать, мучился, придумывая, что сказать. А потом появился законный повод обратиться в агентство, и я наткнулся на Эмбер. Был разочарован, но вместе с тем испытал облегчение, особенно когда понял, что она не знает, как крепко твоя жизнь связана с Блейкли. Надеюсь, ты простишь меня за все уловки, которые я использовал, чтобы вынудить тебя приехать и остаться. Мне хотелось пообщаться с тобой, убедиться, что у тебя все благополучно.

– У меня все нормально. И этого достаточно.

– Я тебе не верю, – хрипло сказал Финн. – Девушка, которую я знал, никогда не согласилась бы на «нормально».

– Той девушки больше нет. Ты должен смириться с тем, что Лола Бомон ушла навсегда.

– Нет.

Финн повернулся и положил руки на плечи Александры. Она не пыталась вырваться, просто неподвижно стояла с умоляющим выражением в глазах. О чем она просила? Чтобы он перестал давить, оставил ее в пустом стерильном мире, который не мог предложить ничего лучше, чем «нормально»?

Может, было бы милосерднее исполнить желание, позволить Алекс жить размеренно и неторопливо. Но Финн чувствовал себя обязанным хотя бы попытаться воскресить милую, нахальную, непонятую дикарку, которую когда‑то любил. Какой бы болезненной и непредсказуемой ни была подчас жизнь, все, что угодно, казалось ему лучше машинального полусонного существования.

Конечно, Финн не мог принять решение за Алекс. Он мог только помочь ей прийти к нему самостоятельно.