Ты — мой грех

«Анализы пришли. Всё чисто. Отправьте номер карты, и сегодня же купите одежду. Фото вещей и адрес магазина будут в следующем сообщении. Карина»

Прочитала сообщение, и поморщилась, рассматривая фото того, что мне нужно купить. Богатому извращуге же девственница нужна, так какого черта он хочет, чтобы я вырядилась как шлюха?! Это даже откровеннее того, что я привыкла носить ради щедрых чаевых.

Скинула номер карты, получила еще одно сообщение — уже из клиники. И правда, анализы чистые. Ну еще бы — не наркоманка, ни с кем не спала, и вообще здорова как лошадь. Даже авитаминоза нет, а все потому что фрукты и овощи ем, и Дианку ими подкармливаю.

— Мы дома? — сонно пробурчала сестра.

— Дома. Отдыхай, соня, — погладила ее по мягким волосам, и пошла к шкафу.

Внизу валяются вонючие вещи любимого отчима. Свинота! Мамины… у мамы и нет ничего толком. Это злит неимоверно — иногда ненавижу ее за то, во что нашу жизнь превратила, а иногда жалею. Добрая она, бестолковая, и жизнь не удалась.

Но нас — себя, Диану и Лёшу я вытащу. Мы не должны так жить. Просто не должны!

Чемоданов нет, отчим их продал и пропил давным-давно, но клетчатые сумки я нашла. Вроде в таких челноки из Китая тряпье в девяностых возили через границу. Положила две сумки около шкафа, и начала вытаскивать нашу с мелкой одежду. Почти всю, кроме той, что мама притащила. Не хочу, чтобы Диана в ворованном ходила.

Справилась я быстро. Спрятала сумки под нашей с Ди кроватью, и зашла в приложение банка.

— Ничего себе! — прошептала, и присвистнула — вот это тряпье столько стоит?! Хмм, видимо мне предстоит визит в очень дорогой магазин со шлюхонарядами.

Еще раз подошла к шкафу, развесила вещи, которые купила мама, чтобы никто не заметил раньше времени, что мы с Дианой покидаем эту прекрасную обитель. Закрыла дверцу, и взглянула на себя по-новому.

Красивая ли я? Да. Без ложной скромности. Пожалуй, очень красивая. Волосы белые, глаза — темные, с золотыми крапинками, все говорят что при свете дня от моего взгляда не оторваться. Фигура стройная, и грудь, и попа — всё есть при тонкой талии.

Но стою ли я двадцати миллионов? Или это для богачей не деньги? Вот так, за одну ночь с девственницей, с которой что угодно можно творить — это того стоит?

Я красивая, но красивых много. И девственница я не последняя на этой планете, и даже в нашем городе.

«Карина, по деньгам все в силе? Мне говорили, что есть какой-то закрытый аукцион по моей фотографии. Он прошел?» — написала я той, которая отправила меня сначала в клинику, а теперь за шлюхонарядом.

Мне нужно двадцать миллионов. Серый говорил, что могут и тридцать дать — смотря какие ставки будут. Ставки, блин. Фу! Мерзкое чувство!

«Двадцать три миллиона рублей» — ответила она мне.

Значит, аукцион был. Все же, это отвратительно — знать, что мою фотографию рассматривали какие-то уродцы, и назначали мне цену. Как какой-то… не знаю, лошади на рынке.

«Договор будет?» — написала ей.

«Вы же понимаете, что нет. Юридической силы все это иметь не будет, так как законность сомнительная»

«А гарантии?» — написала я, возмутившись.

И добавила: «Аванс?»

Молчала Карина долго. Может, с извращенцем созванивается? Или с его помощником? Но, наконец, она ответила:

«Перед встречей вас встретят в отеле, я напишу какой номер, и во сколько приходить. Перед номером вам вручат конверт. Аванс — миллион рублей, не больше. Остальную сумму получите после. Деньги — не проблема. Устраивает?»

«Да»

«Как только купите одежду — жду фотографию в ней. Желательно в примерочной, чтобы скорректировать все под вкус заказчика»

«Хорошо» — ответила я, и засунула телефон в карман джинс.

Закрыла глаза, представила самого мерзкого на вид мужчину, которого смогла — жирного, сального, очень пожилого, с пигментными пятнами, и вонючего. Смогу ли я лечь на кровать, и быть под ним? Не струшу ли я в последний момент? Девственность — фигня, всегда плевать на нее было, но… смогу ли?

Представила. Тошнотная картина, я буквально кожей почувствовала чужую липкую кожу, и зловоние. Хотя вряд ли богатый извращенец будет таким, все же, такие за гигиеной следят. Но я окончательно уяснила для себя — смогу. Мерзко будет и во время, и после, но переживу, и совесть меня грызть за эту ночь без любви не будет.

Так надо. Я, в конце-то концов, именно это и заслужила.