Ты любишь науку или нет?

Встреча на высшем уровне прошла безукоризненно. Во-первых, родители понравились друг другу, во-вторых, брат очаровал всех. Он просто излучал надежность, ответственность, солидность, сдержанную веселость…

— Большой артист! — похвалил папа, когда они шли домой. — Даже я почти поверил.

— Ну что, доволен? — спросил брат, когда они ложились спать.

Витик с чувством ткнулся головой ему в плечо.

Малька ревела родителям уже три дня, но ничего не получалось. Ни аллергия, ни энцефалит, мысль о котором подсказал ей Витик, родителей не напугали. Мама заявила, что ни за что не отпустит дочь на чужую дачу под присмотр девятнадцатилетнего парня, тем более актера. И абсолютно не важно, чей он брат. Малька, чувствуя, что придется ехать в деревню, в то время как Витик и Фуня на даче будут загорать, купаться, вести умные разговоры, учиться у брата актерскому мастерству и вообще жить интереснейшей жизнью, рыдала уже всерьез. Фуня и Витик просто не знали, чем ей помочь. Они даже просили своих родителей поговорить с Малькиной мамой на этот счет, но те отказались наотрез. А потом занятия в школе кончились, и Малька исчезла.

Витик и Фуня ждали ее в «Макдоналдсе», чтобы отпраздновать окончание учебного года, но она не пришла. Витик позвонил ей домой, подошла мама и сказала, что Мальки нет, что она гостит у родственников. Витик сразу понял, что тут что-то не так: не могла Малька уехать, не дав ему знать. Он стал звонить ей, говорил своим нормальным голосом, потом девчоночьим, просил звонить Фуню, двоюродную Верку, даже Тоньку Сторбееву — черт с ней, пусть болтает! — результат был один: нет ее, уехала.

Фуня приставал к Витику, требуя поскорее выезжать на дачу, готовить Эксперимент, подыскивать полезные материалы. Зудел, что Витик не работает с полной отдачей, когда для этого есть все возможности. Убеждал его, что с Малькой ничего не случится и думать надо о науке, а не о девчонках. Витик стеснялся, говорил «да-да», но ничего поделать с собой не мог. На пятый день он не выдержал и отправился к Мальке домой.

Он долго стоял под ее дверью с колотящимся сердцем, наконец глубоко вдохнул и позвонил. Никто не отозвался. Он снова позвонил долгим звонком и замер, прислушиваясь. За дверью послышался шорох — в квартире кто-то был.

— Здравствуйте! — громко сказал Витик. — У нас было классное собрание, и меня прислали спросить, почему не было Валеевой?

— Витичек! — донесся из-за двери Малькин голос, тихий и несчастный. — Как я рада, что ты меня не забыл! Меня никуда не выпускают, к телефону не зовут, уходят — телефон отключают. У меня даже ключей нет.

— За что?! — спросил потрясенный Витик.

— Я им сказала, что люблю тебя и все равно убегу к вам на дачу.

— Что-о-о?! Ой, дура!

— У-у-у… А ты меня любишь?

— Люблю, люблю… А когда выпустят?

— Когда в деревню ехать. Там сейчас какой-то карантин, а то бы уже отправили. А ты будешь меня ждать?

— Ох, что же ты наделала!

— Я очень разозлилась. Они сказали, чтобы я с тобой не смела видеться, а я им сказала…

— Ты опять за свое?!

— Не-е-ет!

— Тогда почему не видеться?

— Потому…

В голове у Витика завертелось: «Заперли, не пускают к телефону, запрещают видеться… Да что же это за дикость такая! А вдруг опять врет? Нагрубила родителям, а мне говорит, что за любовь. Вот дождусь ее мать и спрошу!»

— Где твоя мама? Я сам поговорю с ней, — объявил он.

— Не надо! — завопила Малька.

— Нет, поговорю! — зло сказал Витик и замолк.

— А говорил, что любишь. Дурак! — крикнула Малька и затихла.

Витик привалился к стене и приготовился ждать. Появилось сомнение, правильно ли он делает. Если он любит Мальку, то, наверное, должен ее слушаться. Эльку же он слушался — злился, а слушался, а если честно, и сейчас почти слушается. А Мальку — нет. Что же получается: Мальку он не любит, а Эльку любит? Не-ет, стал бы он из-за Эльки так переживать? А без Мальки даже физикой заниматься не хочется. А если бы Малька сейчас спросила: «Я или физика?» — как бы он себя повел? Хм!.. А если бы Элька? Наверняка выбрал бы физику. Непонятно все это.

Загудел лифт. Кабина поднималась все выше, щелк! — остановилась на Малькином этаже. Послышались детские голоса.

«Братики, — понял Витик. — Значит, и мама».

Ему ужасно захотелось рвануть вниз по лестнице, пока не поздно, но, холодея от решимости, он остался: с мамой поговорить необходимо! Почему она держит дочь взаперти? Не те времена!

Двери раздвинулись, братики выскочили на площадку и замерли, уставившись на Витика круглыми черными глазами. Малькина мать, увидев его, подняла брови, распахнула глаза и оказалась очень похожа на Мальку. Но через секунду ее лицо стало прежним — строгим и озабоченным.

— Пришел? Ну здравствуй. А Маула наказана, — сказала она, доставая ключи.

— Тетя Фируза, отпустите, пожалуйста, ее с нами на дачу, — попросил Витик, вытянувшись в струну и глядя ей прямо в глаза. — Она член Научного Общества и очень нам нужна.

— Нет, Витя, ей нужно ехать в деревню к бабушке и дедушке.

— Но ведь там карантин. Пусть поедет с нами хоть на месяц. Ну, две недели.

— Нет, Витя, нельзя. А карантин скоро кончится.

— Но почему нельзя?