Ты будешь моей (СИ)

Медленно поднялась по ступенькам. Шах открыл для нас двери, и мы вошли в дом. Там по-прежнему было тихо и пусто… Только в дальней комнате на первом этаже в ожидании своих родных, в ожидании дочери, сидит у окна в темноте тетя Вика. Как бы я не пыталась вывести ее на прогулку на улицу, все было безрезультатно. Она даже ела с трудом. Говорила, что даже крошка в горло не лезет.

Бедная женщина. Она, по сути, второй раз лишилась дочери, она лишилась любимого зятя и внука. Тетя Вика молча ждала у окна, постоянно надеясь на чудо. Собственно, мы тоже ждали. Только вот ни я, ни Шах не имели права опускать руки. Во-первых, у нас с ним двое детей, а во-вторых, мы обязаны помочь Захару. И слава Богу, что мы нашли нашего Гордейку.

— Мари, я Захару попробую дозвониться, — сообщил муж, на что я кивнула, и с племяшкой присела на диван.

— Сейчас мы переоденемся, и я покормлю тебя чем-нибудь вкусным. А хочешь, хочешь наша бабушка поделится с нами рецептом, и я приготовлю мафины? Ты любишь мафины, правда?

Я принялась снимать с Гордея кофточку, потому что в доме было очень тепло.

— Приветствую, друг. Ты как? — услышала я голос мужа, и замерла.

Целый год, а мой брат до сих пор в тюрьме. Невинный человек отбывает срок за ублюдка Гринича. И по делу нет никакого сдвига. Естественно, мы подали апелляцию, но увы, нам отклонили жалобу. Кажется, этот подонок не плохо заплатил судьям. Только вот стоило ли оно того?

— В общем, Захар, у меня для тебя новость. Хорошая, да.

Продолжая слушать разговор, я поняла, что даже дыхание затаила. Стало не по себе, хотя новость действительно была хорошая.

— Друг, ваш с Юлькой сын у нас. Мы привезли его домой к вам. Потом поговорим об этом. Да, конечно, — Шах вошел в комнату, и сразу же включил громкую связь. — Гордейка, папа хочет тебе что-то сказать.

— Сын, Гордей, привет. Малыш мой, ты узнал меня? Я твой папа. Помнишь меня?

Малыш посмотрел на нас огромными глазищами, но в ответ ничего не произнес.

— Захар, тут такое дело, — начала я, поглаживая ребенка по голове, — Гордейка не разговаривает, уже как год.

— Что… Сынок, ты в порядке? Почему ты молчишь?

— Захар, это стресс. Ты сам все понимаешь…

— Гордей, я тебе обещаю, я скоро вернусь, и мы всегда будем вместе. Слышишь меня, сын? Я клянусь, что как только вернусь домой, мы всегда будем вместе, — строго говорил Захар, пытаясь донести до сына свои слова.

По щеке покатилась слеза.

Как бы мне хотелось, чтобы этот день поскорее настал. Чтобы мой брат снова был дома, а главное, чтобы, как и раньше его глаза были наполнены счастьем. Только вот возможно ли это без Юльки?

— Я клянусь, сын, я не брошу тебя, — а это уже отчаянным голосом.

Через несколько минут брат попрощался. Разговаривать долго он не могу, но пообещал, что завтра позвонит.

Слышать отчаяние в голосе Захар было невероятно сложно. Всегда сильный, уверенный в себе мужчина просто в данный момент сражен на повал. Он тоже пострадавший. В этот раз ему куда сложнее, чем тогда, пять лет назад, когда Юлька тонула в бунгало. Здесь он видел, как в его любимую женщину стреляли, и вместо того, чтобы отомстить подонкам, он сидит в тюрьме. Ни за что. Еще этот год выдался сложнее, потому что мы не могли найти Гордея. Это стало очередным ударом для нас всех. Но мы продолжали верить в лучшее.

Как там говорится, после самой темной ночи наступает рассвет?

— Давай к Виктории зайдем? Для нее это прекрасная новость, — предложил Тим, на что я согласно кивнула.

— Малыш, к бабушке зайдем?

Он рассматривал нас с любопытством, хотя его взгляд по-прежнему был потерянный. Гордейка словно зверюшка, загнанная в клетку. От этой мысли становилось невыносимо больно.

Я перехватила ребенка поудобнее, и поднявшись с ним, собралась пойти к тете Вике. Я уверена, она обрадуется возвращению внука.

Но только я сделала шаг в сторону коридора, который ведет к комнате тети Вики, как я увидела в конце темный силуэт. Благодаря датчику движения свет зажегся, и к нам медленно ехала в коляске Виктория. К сожалению, это ее единственный способ передвижения. Паралич ног, вызванный сильнейшим психическим стрессом.

Кажется, Гордей узнал бабушку, и принялся вырываться из моих рук. Я поспешила поставить его на пол, как мальчик тут же рванул к ней. Виктория сразу же забрала его к себе в объятия, а я выдохнула. Он не испугался, доверился ей.

Кажется, она единственная, к кому Гордей потянулся в первый же миг встречи. Это важно. Важно, что он понимает — его здесь не обидят.

— Моя маленькая душа, мой человечек, мой мальчик. Мой родной, мой родной. Никогда тебя не бросим, слышишь? Никогда.

Глава 42

Два года спустя.

— Грозный, ты бы отдохнул немного? От того, что ты не спишь уже двое суток, нихера не поменяется.

— Вольт, не задрачивай.

Я прикурил последнюю сигарету, и выпустил изо рта густой дым.

— Мне сейчас на сон наплевать. Я сука минуты считаю до момента, когда окажусь за колючкой.

— Ты все уже продумал?

— У тебя остались сомнения, Вольт? Считаешь я передумаю после того, что эта гнида натворила?

— Уверен, что нет. Ты еще эту падлу по земле голым телом протащишь и бровью не поведешь.