Творцы русской идеи

В Москве Федоров прожил 35 лет, половину своей жизни. Его называли «московский Сократ». Как и древний мудрец, он не стремился к опубликованию своих сочинений, отдавая предпочтение устному слову. Основные работы Федорова были напечатаны после его кончины (название «Философия общего дела» было дано публикаторами на основании тех соображений, которые он высказал в письме к одному из своих учеников⁵. Первый том — «не для продажи» — тиражом в 480 экземпляров вышел в 1907 году в городе Верном (ныне Алма-Ата), второй том — в 1913 году (в Москве). В основном это незавершенные фрагменты. Самый крупный называется «Вопрос о братстве, или родстве, о причинах небратского, неродственного, то есть немирного состояния мира и о средствах восстановления родства. Записка от неученых к ученым, духовным и светским, к верующим и неверующим» (значительная часть «Записки» написана в 1878 году специально для изложения своих взглядов Достоевскому, в 1891 году дописан вступительный раздел).

Заголовок громоздкий и неуклюжий. То же можно сказать и о тексте: не отшлифован, местами сумбурен, зачастую блистательно афористичен — в целом оставляет впечатление неправленой стенограммы. Завораживает, однако, страстность, почти маниакальное повторение одного и того же вывода; о чем бы ни писал Федоров, он твердит о воскрешении мертвых.

Не о воскресении (по высшим, недоступным человеческому разумению предначертаниям), а о воскрешении как результате человеческой деятельности. В этом цель и смысл жизни. Цель вполне достижимая. Отсюда требование — братски объединиться и с помощью научно-технических средств добиться возрождения умерших, вытеснив таким образом стихийное продолжение рода и пассивное ожидание «трансцендентного» воскресения. Пока люди не поймут, что их главный враг — смерть и не выступят сообща против нее, невозможен никакой подлинный прогресс. Все устремления к благоустроенной жизни, к «раю на Земле» — иллюзия. Федоров — критик и противник как буржуазного образа жизни, так и социалистических утопий.

Причина недолговечности человека — зависимость от природы. Последняя противостоит человеку как враждебная сила, а человек в своей слепоте не находит ничего лучшего, как насиловать и уничтожать природу, попадая еще в большую зависимость от нее. Необходимо не подчинение природы, а ее «регуляция», внесение в природу воли и разума. Естественный прирост населения надо заменить воскрешением мертвых.

Появление человека на Земле не было случайностью. Но это не значит, что все совершается по божественному плану. Федоров был верующим, давал, однако, православному вероучению своеобразное истолкование. Апокалипсис он рассматривал только как предостережение человечеству. Гибель мира можно и нужно предотвратить. Эту мысль затем восприняли Н. Бердяев и С. Булгаков. От Федорова к Бердяеву перекочевала и другая проблема — космическая ответственность духа. Федоров мечтает об обращении Солнечной системы в «хозяйство»: человек должен выйти в космос и использовать его для расселения и обеспечения воскрешенных.

Вот еще одна поражающая воображение мысль, не имевшая аналогов у предшественников (о воскрешении умерших и полетах на Луну говорили на Западе в эпоху Возрождения и Просвещения): о том, какой облик примет в будущем человечество. Федоров видит его «многоединым, или, точнее сказать, всеединым существом»⁶. При том, что личность каждого «будет сохраняться».

Федоров апеллирует к образу Святой Троицы, единой в трех лицах. Так и человечество, созданное по образу и подобию Бога станет бессмертным, единым и многоликим. Пока подобие неполное. «В учении о Троице заключается путь для совокупного действия человеческого рода, закон всемирной истории не в смысле знания, а в смысле указания пути»⁷.

Западная социология, недовольная механическим распылением индивидов в буржуазном обществе, выдвинула идею органической структуры социума. Ф. Теннис противопоставил обществу (Gesellschaft) общность (Gemeinschaft), построенную по типу организма. Федорову этого мало. Объединение по типу организма подавляет людей, превращая их в органы. А человек должен быть личностью. Личностью он становится в социуме, построенном как некий сверхорганизм, по типу божественной Троицы.

«Общество по образу Троицы не нуждается во внешнем принуждении, в насилии, которое удерживало бы людей в обществе, и тем не менее это глубочайший союз личностей; держится он психическою, душевною силою, взаимознанием; следовательно, в таком обществе знание не может оставаться достоинством только некоторых, оно необходимо принадлежит всем, так как взаимознание есть основа общества, без него и не будет такого общества.