Твой шёпот в Тумане

— Нет, Томмали, — тихо прохрипела с кровати Эмбер. Она привстала и на ее худое личико с черными болезненными кругами под глазами упала длинная челка. — Она правильно говорит, это я виновата. Это из-за меня!

— Хватит! — рявкнула я. — Никто ни в чем не виноват. Это жизнь. Я не хочу идти в южные селения. Не хочу перебираться в соседние княжества. Я хочу жить там, где и живу.

— Да почему? — взвыла Лестра. — Что ты вцепилась в эти руины. Отец дураком был, а ты еще хуже.

— Нет, он дураком не был, — закричала я, — ты не слышала, что он говорил, что он рассказывал. Да, они людей жрали. Они деревни сжигали.

— Не ври, — подлетев, Лестра зарядила мне звонкую пощечину, — папа такого не делал! Ты врешь все. Там война закончилась, там достаток!

Потерев лицо, я расплылась снисходительной улыбке.

— Достаток, — сладко пропела я, — а где же тогда торговцы, которые привезли бы нам товар? Где княжеские распорядители, которые засеяли бы поля? А где сам князь? Туман разрастается, мертвяки спокойно по деревням гуляют! Раз там все так благополучно, что же он про север не вспоминает? Ты ведь слышала новость? Чуть дальше от нас в тумане брешь. Там странные отряды воинов свободно разъезжают. Ну и где же князь? У нас чужаки под носом, что же он не спешит от пришлых защищаться?

Лестра зло поджала губы, но слов явно не находила.

— А я тебе скажу, — я ткнула в нее указательным пальцем. — Князь наш пусть войну и выиграл, да казну разбазарил. Шатки дела его. Там достаток только в замке их, а вокруг такой же голод. Только еще куча бродяг бандитов и гуронов водится.

Сюда они не идут, что им тут делать? Они южнее промышляют, разворовывают то, что война не уничтожила.

— Глупости, — упрямо выдохнула Лестра. — Ты все врешь. А я все равно уйду!

— Куда? — рыкнула я.

— А, не важно куда, от вас подальше. Надоело мне охранять дом, да травки парить. Я для себя пожить хочу. Для себя, понимаешь?

И я, наконец, все поняла. Никакой юг ей не нужен. Она банально не хочет возиться с больной сестрой, не стремиться брать на себя ответственность. Просто желает избавиться от проблем.

— Ты и меня с собой зовешь, чтобы я тебя там обстирывала да кормила? А ты бы для себя жила, да, — прошептала я.

— Что дошло, — выкрикнула она мне прямо в лицо. — Ты всегда такой была — Святая Томмали. Всех накормит, всем постирает, дом приберет, и про соседей не забудет. Мамина помощница, папина гордость. Дура ты! Все на тебе катаются, а ты и везешь. А я не такая. И гробить себя ради вас, я не буду. Оставайся со своей чехотошной и загибайтесь здесь обе. А я пристроюсь, где потеплее, и заживу в свое удовольствие.

— Ну и убирайся, — севшим голосом пробормотала я, — и не возвращайся.

— Возвращаться?! — Лестра дошла до двери и рассмеялась. — Могилы себе заранее вырыть не забудьте, а то так и спалят тут ваши холодные трупы с домом.

Никто ради вас лопатами зазря махать не станет.

С этими словами она вышла и хлопнула дверью. Сверху посыпались кусочки глины, которыми я замазывала щели.

Сев на кровать, уставилась на оставшиеся лежать на полу вещи. Вот и пришел конец нашей семье. Моего плеча несмело коснулась тонкая холодная ручка.

— Она вернется. Остынет и поймет, что наговорила. Эта же наша Лестра. Она это все из-за меня. Прости. Томма, — надрывным от слез голосом прошептала Эм, — прости, сестренка. Я буду помогать тебе, я все-все сделаю. Только прости меня.

Повернувшись, я прижала ее голову к груди. Мне было нечего ей сказать и нечего прощать. Ее вины нет. Никто ни в чем не виноват. Просто такая у нас у всех судьба.

А Лестра… пусть идет своей дорогой. Она сделала свой выбор, а я свой.

Глава 5

Сидя на толстом бревне у сарая, все не могла понять: как я позволила уйти сестре, как же не справилась с эмоциями. Своими руками сунула ей узелок с вещами. А теперь уже три дня места себе не нахожу.

Вот где она? Что с ней?

Как и любой одаренный магией, житель нашего мира, я чувствовала родных людей сердцем. Я знала, что Лестра жива, но и только-то: невидимая ниточка, соединяющая нас, ослабевала. Хотя связь между нами никогда не была сильной, даже младшую Эмбер я чувствовала острее в десятки раз, и даже могла определить, когда ей становилось хуже. Конечно, тому были свои причины, я ведь фактически растила ее. Но и Лестра мне совсем не чужая.

Но все же связь с ней истончалась.

Я чувствовала свою вину перед младшими сестрами. Обеими. После смерти папы я должна была полностью заменить им родителей: воспитывать их, кормить, одевать, заботиться о безопасности, а я не справилась.

Совсем не справилась.

За два года дом развалился, забор полностью прогнил и нуждался в замене.

Калитка и вовсе отвалилась, и все мои попытки приладить ее на место, успехом не увенчались.

Идти кого-то о помощи простить.