Твой час настал!

— Здравствуй, князь! Привел Господь свидеться!

Шаховской узнал голос царева толмача Богданки Откуда бы ему взяться? Скрылся тогда под Путивлем бесследно. Шаховской скинул рукавицы, чтобы протереть глаза , заслежившиеся с перехода из мороза в тепло. Молчанов подошел к князю, снял с него шапку, принялся распоясывать тулуп.

— Михайла? — удивленно прохрипел остуженным голосом Шаховской. — Это каким же случаем ты здесь?

— Тем же случаем, что и ты, князь! Государь наш ждал тебя, вот он перед тобой!

Богданка вышел на свет. Шаховской приложил ладонь ко лбу, вглядваясь в Богданку из-под ладони.

— Князь Григорий, не бойся перед тобой не призрак! Не ты ли мне накликал?

Молчанов пояснил:

— Перед тобой, князь, царь всея Руси, а по нашему обиходу, давний наш приятель Богданка.

— Промерз я! Не ко времени насмешки надо мной строить.

— Насмешку ты придумал, князь! В Коломне вдову до немоты удивил, а перевозчик до сего дня ждет царя Дмитрия. Садись, князь, к столу. С мороза впору согреться.

— Я сяду, коли приглашают, что бы там не было. В лесу от мороза сосны лопаются. И чару налью.

— И  мы чары нальем! — поддержал Молчанов, а Богданка добавил:

— Все, что мое, то и твое, князь! Гляди какую судьбу мне предрек.

— Не в посмех, так не в посмех. Я не из легковерных.. В пути думал, кто же осмелился всклепать на себя царское имя, но тебя.... царем? Как это ты на такую подставу осмелился?

— Как да почему, то долгий сказ. Отогреешься, князь, отдохнешь с пути, тогда уж...

— Еще чару выпью, вот и отогрелся. Мы с Ивааном Болотниковым в Туле изнывали от того, что не было вести о подставе под имя царя Дмитрия. Искали, да нашли топор под лавкой. Но ежели и вправду царем назвался и тебе с тем прозванием  не убили, тогда Богданка, думать надобно, как нам  московское царство ставить. Сесть на царство и казаться царем — это еще не царствовать. Ныне русская земля — котел кипящий. Сунь руку — мясо до костей слезет, сам в котел полезешь, одни кости останутся.  Нам бы этот костер, что под котлом ляхи разожгли, погасить, ляхов проводить бы с русской земли, чтобы и дорогу сюда забыли. Вот тебе, Богданка, первый спрос: Троица стоит?

— Троица стоит и наносит урон пану Сапеге.

— Всю дорогу, как меня везли, на каждом привале спрашивал: стоит ли Троица? Падение Троицы — победа ляхов, а коли устоит — наша победа. Тогда Шуйского гнать, а о царе промыслим сами без ляхов.

— Самая большая заноза — Новгород. Сидит там Михайло Скопин и ждет шведов, которые обещали придти на подмогу Шуйскому.

— Шведы — это сила.То не наши служилые и мужики, а ратники умелые. Найти бы чертеж московской земли.

— Отдохнул бы, — посоветовал Богданка.

— Придут шведы, тогда отдохнешь.

Богданка развернул перед Шаховским чертеж Московии, составленный еще царевичем Федором Годуновым.

Шаховской спросил с насмешкой в голосе:

— А вот теперь покажи мне,государь, где пределы твоего государства, а где Шуйского?

— На чертеже указывать дело неверное. Там сегодня одно, а завтра другое. Нас с Шуйским разделяет не земля, а народное мнение. В людских душах лежат пределы. Одних к Шуйскому тянет, других в Тушино. Одним Шуйский не люб, другим не любы ляхи. Нам собирать силы посередке.

Пришлось Шаховскому еще удивиться. Никак он не ожидал этаких рассуждений от Богданки, над которым смеялся во время побега из Москвы.

— Набрался ты, Богданка, государевой премудрости. Тогда скажи, что надобно, чтобы войти в Москву и овладеть царством?

— До Москвы шел, так без ляхов не дошел бы, а как здесь осел, вся помеха от ляхов.

— О ляхах потом. Псков у нас. Новгород — заноза. Если Скопин двинется на Москву со шведами, русские люди от тебя к Шуйскому побегут. А без ляхов, как остановить шведов? А теперь скажи без утайки, Марина Мнишек — как? Твоя супруга, стало быть?

— Перед людьми, не перед Богом.

— Это, как понять?

— Она сама по себе, а я сам по себе. Она венчана на царство, а я — кто? Богданка, на том и все. Еще и цариком называют.

— Марина к ляхам тянет?

— Тянула к ляхам, ныне поняла, что из их рук царства не получит.

— А ты из рук ляхов получишь?

— Из их рук царство Сигизмунд получит и станет королем польским и царем московским. Это, как тебе, князь?

— Запутано вы здесь обустроились. А всему преткновение — Василий Шуйский.

12

Всю зиму шли переговоры со шведами. Скопин имел полномочия от Шуйского выпросить помощь у шведов любой ценой. Между Москвой и Новгородом все дороги перехвачены. Скопину это на руку.

Шведы обещали выставить пять тысяч воинов. Из них три тысячи пеших и две тысячи конных. Жалование этому войску потребовали тридцать две тысячи рублей и за выход в поле пять тысяч. Российское государство должно было отказаться от приобретений в Ливонии, а еще шведы потребовали Карелу с уездами. Скопин согласился на эти условия. Пришлось принять обязательство, если шведскому королю придется идти на Польшу, Шуйский должен будет выступить в подмогу. Швеция претендовала на военный союз с Московией.