Туз Черепов

На самом деле, все были так рады возвращению демониста, что почти не упоминали Пинна, разве только для того, чтобы посмеяться над ним. Все, казалось, были уверены, что его странная одержимость пробужденцами пройдет, и он вернется, рано или поздно. Или, возможно, никто не мог поверить, что он все-таки ушел. Ашуа не слишком переживала за Пинна. Ее заботило только то, что экипаж, похоже, сплотился.

Это, и еще переговоры, которые она вела с Барго Оскеном о большом бонусе.

Но тут она опять услышала этот звук и заледенела.

— Послушайте! — сказала она.

Они прислушались, и тоже услышали его. Словно заплакал ребенок. На этот раз она поняла, откуда идет звук: вентилятор над плитой. Все уставились на него, а звук все продолжался, углублялся и, в конце концов, стал похож на зловещий напев.

— Гм, — сказал Крейк и посмотрел на Малвери. — А у нас действительно нет привидений на борту?

Малвери открыл было рот, чтобы ответить, но тут напев превратился в потрясающий вой, заставивший всех подпрыгнуть. Малвери и Крейк в замешательстве посмотрели друг на друга. Ашуа озорно рассмеялась.

— Вы, что, никогда раньше не слышали, как пара котов занимается этим самым делом? — спросила она.

— Я озадачен не этим, — возразил Малвери. — Где Слаг нашел себе даму?

— Романтическое настроение, похоже, охватило весь экипаж, — сказала Ашуа, подмигивая Крейку, который смутился и покраснел.

Еще один леденящий кровь вопль из глубины «Кэтти Джей».

— Не знал, что этот старый мешок с блохами способен на такое, — сказал Малвери и поднял свою кружку к вентиляционному отверстию. — Давай, парень! Задай ей жару!

Ашуа округлила глаза. Мужчины.

Фрей натянул штаны. Амалиция собрала одежду. Они стояли спиной друг к другу.

— Этого не было, — сказал Фрей.

— Вероятно, — жестко ответила Амалиция.

Фрей считал себя не подверженным любым чувствам, но, как оказалось, ошибался. Стыд совершенно спокойно пробился через всю его защиту.

Амалиция перекинула всю одежду через плечо и вздохнула. Она не могла скрыть свое раздражение.

— Я думаю, это может случиться с каждым, время от времени, — сказала она. — Просто… это никогда не случалось со мной.

Фрей застегнул рубашку. В помещении было слишком жарко. Даже медленное бульканье кристаллического бассейна подавляло его. Он чувствовал себя жалким, выжженным стыдом. Он хотел уйти от нее так быстро, как только возможно.

Счастливый, печальный, пьяный, возбужденный или подавленный, он мог заниматься этим всегда. С женщинами пугающей красоты и с женщинами, выглядевшими как задняя часть заржавелого трактора. Независимо от обстоятельств, его инструмент никогда его не подводил. И вот сегодня он лишился одной из самых больших и несомненных основ своего мира.

— Из-за нее? — не поворачиваясь, спросила Амалиция. — Поэтому?

Он не стал спрашивать, как она узнала о Тринике. Слухи циркулировали, начиная с Саккана. Нет сомнений, что ее уши всегда были открыты.

«Из-за нее? — подумал он. — Нее?» Внезапно он разозлился. Неужели его остановило воспоминание о ней, тот самый последний крик, который все еще эхом отдается в самых темных местах его сознания? Или верность ее памяти? А, быть может, она приковала его к себе, даже не зная об этом? Или он приковал себя сам? Приковал себя к женщине, которой никогда не сможет овладеть, в отличие от всех других?

Это не про него! Это не про Дариана Фрея! Этот, во имя всей гнили, даже не сумел изменить! Они даже рядом не стояли!

И, тем не менее, при виде голой Амалиции в нем ничего не зашевелилось. Она коснулась его, без всякого успеха. Внутри него что-то заснуло, и он не знал, как разбудить его.

Амалиция восприняла отсутствие ответа за утвердительное «да».

— Она, должно быть, настоящая женщина, эта твоя королева пиратов.

Он услышал яд в ее голосе. Теперь она никогда не поможет ему. И он не знает, как спасти Тринику без ее помощи. Только в это мгновение он осознал, насколько он полагался на эту женщину, и насколько ничтожными были шансы, с самого начала.

— Я должен идти, — сказал он, побежденный. Ему нужно убраться отсюда; он больше никогда не увидит ее, похоронит это происшествие в глубине памяти и не расскажет ни одной живой душе.

— Погоди, — сказала она, когда Фрей уже направился к двери. Он остановился и поглядел на нее, как побитая собака. — Ты сказал, Эбенвард Плом?

Он молча уставился на нее.

Она расчесала пальцами волосы и откинула их назад; они волной упали на плечи. Она поглядела в бассейн.

— Я услышала, что он приехал в летний дом Тарлоков на Колючем Хребте прямо сейчас. Этот вероломный предатель, враг Всеобщей Души. Он будет там недолго, всего несколько дней. — Их глаза на мгновение встретились. — Это, быть может, наша единственная возможность переманить его на сторону пробужденцев.