Тутанхамон

Я не стал упоминать о немху, ибо Джхутимес был царской крови, и его не могли привлекать или огорчать заботы низкорождённых. Мне было достаточно того, что стрела направлена, что её наконечник смотрит в грудь Эйе, и ещё большую радость доставляло то, что я ощущал свою власть над этой стрелой. Захочу и ослаблю тетиву, захочу — сломаю стрелу и отброшу прочь, а если Эйе будет всерьёз угрожать мне, натяну тетиву до предела. И я похлопал по плечу царевича, который отныне стал игральной костью в моих руках.

— Успокойся, смири своё сердце, Джхутимес. Время мести ещё не настало, Кийа не вынуждает тебя действовать сплеча. И хотя мы оба воины, осторожность никому не мешает. Даже на войне иногда приходится выбирать тайные тропы...

Джхутимес выпил ещё чашу вина, вздохнул полегче, но глаза его всё ещё оставались напряжёнными. Я спросил его:

— А ты ведь шёл ко мне с чем-то, царевич? Неужели ты так удивился, что уже обо всём забыл?

Джхутимес снова вздрогнул, мне показалось, что на его лице отразилось смущение.

— Об этом нельзя было забывать, Хоремхеб... Ты знаешь, что я дружен с царевной Ташшур, женой фараона, соотечественницей моей матери? Она поведала мне странные вещи, о которых ещё не знает фараон. Она и рассказала их мне, чтобы спросить совета, как ей следует поступать и должна ли она предупредить обо всём Тутанхамона. Хатти собираются напасть на владения Митанни в землях Ханаана, и кое-кто из местных царьков перешёл на их сторону, чтобы избежать разорения и гибели своей области. Душратта обеспокоен, что принадлежащие Митанни ханаанские земли без боя достанутся хатти, и он размышляет над тем, стоит ли попросить помощи у Кемет. Хотя наши отношения скреплены договором, царь Митанни опасается, что Великий Дом воспользуется слабостью его царства и посягнёт на владения, принадлежащие ему. И всё же Душратта склоняется к тому, чтобы попросить помощи у Кемет, потому что хатти больше всего боятся именно этого. В разговоре с Супиллулиумой Душратта пригрозил ему войсками Кемет, и царь хатти испугался. Если его величество примет решение помочь Митанни и бросит в Ханаан большие силы, если к тому же сам фараон встанет во главе войска, хатти погибнут. У них достаточно сил, чтобы бороться с митаннийцами, но против объединённых сил Митанни, Кемет и Ретенну, которая непременно присоединится к Кемет в случае войны, им не устоять. Всё это пока держится в тайне, Ташшур получила послание от своего деда, который просит её разузнать, возможно ли обратиться с этим делом к фараону, и она боится, что может причинить вред или своему мужу, которого страстно полюбила, или своему деду. Я пришёл посоветоваться с тобой, Хоремхеб.

— Ты знаешь, Джхутимес, что фараон считает силы Кемет недостаточными для борьбы с хатти.

— Знаю! Но если силы союзников объединятся, опасаться нечего. Мы возьмём хатти в тиски, мы можем стереть с лица земли это царство. Нужно уговорить фараона согласиться на военные действия, убедить его, что этот поход может быть таким же победоносным, как войны великого Джхутимеса III. И тогда во всём мире уже не будет государства сильнее Кемет! Только...

— Что только, Джхутимес?

— Есть ещё нечто, чего опасается Душратта: кое-кто из хатти пытается завязать тайные связи с влиятельными лицами при дворе, и они будут удерживать фараона от войны. Но меня беспокоит даже не это, а нечто другое: если хатти отыщут путь к сердцу какого-нибудь придворного, они могут...

— Что могут?

— Страшно произнести, Хоремхеб. Могут пойти на всё, чтобы остановить фараона...

Я внимательно взглянул на него, он казался очень взволнованным этой мыслью, словно сам некоторое время тому назад не был готов вонзить кинжал в сердце мнимого виновника гибели Кийи. Джхутимес был слабым Человеком, его сердцем могла играть женщина, мог играть коварный враг или умный и хитрый друг. Но то, что он сказал, меня встревожило. Хатти были опасными врагами как на войне, так и за пределами её, и неосторожность митаннийского царя могла привести к неожиданным последствиям. И я сказал Джхутимесу напрямик:

— Устрой мне встречу с его величеством, Джхутимес, умоли его, чтобы он сменил гнев на милость. И смотри, чтобы об этом не узнал Эйе...

ОТЕЦ БОГА ЭЙЕ

...Но я узнал об этом, ибо для меня не было тайн под солнцем страны Кемет, ибо верный раб доложил мне о том, что по просьбе Джхутимеса его величество сменил гнев на милость и принял правителя Дома Войны в своих покоях, где никто не был свидетелем их беседы. Одно только мне удалось узнать — что речь идёт о войне с хатти. И я понял, что должен удержать его величество от неосторожного шага, ибо моя преданность царскому дому была безгранична, ибо моё время ещё не настало...

Книга третья. Закат