Турнир

Коткач появился в сопровождении синюшной фигуры ящера — воина, его банерета. Про гноллов сложилось устойчивое мнение, что все они, как один — ребята очень тугие. А этот Коткач взял и преподнес нам неприятный сюрприз.

— Что — то я не вижу у него щита, — пробормотал Махор. — Слышь, Гонзо? Где щит — то?

Из — за плеч чемпиона Болота многозначительно торчали две плетеных рукояти кистеней. За шеренгой Личей охраны бесновалась, заламывая руки, Дениза. Я показал баркидцу на фигурку девушки.

— Да, вижу, вижу. Зря она беспокоится. Все ясно. Этот собакоголовый решил меня задолбить своими нунчаками. С обеих рук. Чувак взял за основу мою тактику против Риваннона и обернул ее во вред изобретателю. Не врубаешься? Эх, Гонзо, а я на твои тренировки время расходовал. Как был кладовщиком, так им и остался! Он будет лупить меня по граблям, стараться хваталки мне перешибить.

— И что нам делать?

— С червей ходить! Не боись, лягушонок, я разгрызу этот орешек. И Денизе передай, чтобы не дергалась напрасно. Все будет ровно. Иди давай, вон констебль подвалил. Время начинать веселье.

Я, дойдя до трибуны, как мог, объяснил избраннице Махора, что тревоги преждевременны. Наш парень все понимает и готовит контригру. Герольды протрубили в горны, мускулистый молотобоец от души шарахнул дубиной по рынде и поединок стартовал.

Коткач немедленно отступил на несколько шагов, и «утренние звезды» запорхали в его руках. Это было не мулине, а веерное биение крыльев колибри. Трибуны замерли, на арене слышалось лишь громкое «ффы — ы–рр» от крутящихся на цепочках убийственных шариков. Махор качнул корпус несколько раз, и ответом ему было немедленное смещение двух воздушных кругов в сторону возможной атаки. Коткач выжидал ошибку противника, не нападая. Наш боец тоже не торопился, он изучал защиту соперника, искал бреши. И не находил.

Вот быстрое движение вперед со стороны баркидца. Ответный выпад. Махор едва успел уйти из — под удара. Новая попытка. Хлесткий отмах кистеня, стальной скрежет. Наш боец несколько раз потряс бронированной рукой, проверяя серьезность повреждений. Я затаил дыхание, Дениза в безотчетном порыве стиснула мою лапу пониже локтя. Ничего, вроде обошлось. Баркидец в порядке, пальцы, по крайней мере, у него гнутся. Ах, зачем он отвлекся! Видя, что противник в замешательстве, Коткач тут рванулся в атаку. Махор отвел обе руки назад… Иерарх всемогущий, что он творит? Он бросил палаш! И прыгнул навстречу. Бойцы сшиблись. Смертоносные шары прошли мимо, один на обратном ходу снес несколько выступов нового шлема, заказанного для своего возлюбленного Денизой. Махору удалось перехватить обе рукояти! Теперь они стояли, как два борца, стараясь силой мышц превозмочь друг друга. Кисти Махора змеями скользнули вдоль плеч Коткача, и вот уже руки гнолла оказались под мышками у баркидца. И пошло усилие на излом суставов. Пальцы чемпиона Болота разжались, «утренние звезды» беспомощно упали на песок, тело изогнулось в стремлении уйти от болевого приема. Подножка! Гнолл стал заваливаться на бок, и уже в падении его челюсть догнал страшный удар латной перчатки. Еще один. Коткач неподвижно вытянулся на арене. Победа!!! Констебль с чувством трясет флажком, Дениза прыгает, как несмышленая девчонка, и оглушительно хлопает, отбивая ладошки! Баркидец модифицировал тактику предыдущего поединка и преуспел! Мы в полуфинале.

Меня трясло от напряжения, тело неистово рвалось куда — то бежать, скакать в радостном безумстве, но я остался на месте и дисциплинированно отсмотрел все остальные поединки.

Удачливость Хайнаба исчерпала себя в бою с Дмидашем. Гибкий, как змея, и увертливый инфернал не оставил циклопу из Цитадели ни единого шанса. По мне, так Дмидаш мог завершить поединок раньше, но он явно осторожничал и разыграл партию до верного. Хайнаб вымахал почти все силы в бесплодных попытках достать чемпиона Инферно, а с кровью от легких ран из его тела утекла последняя энергия. Дмидаш ловким расчетливым ударом перерубил сухожилье на ноге циклопа, и констебль тут же признал его поражение. Хайнаб, зажимая рану, пытался протестовать, но это было скорее проявление неукротимого духа, чем голос разума. Зрители проводили неистового варвара заслуженными овациями.

Смирен разобрался с Аланом из Сияния так быстро, что никто не успел толком ничего понять. Вздох, другой — и вот мастеровитый алхимик неподвижно лежит на арене, и вокруг него хлопочут целители. А Смирен принимает почести от поклонников.