Старик наклонился к нему, так что Абхиджит почувствовал его несвежее дыхание, и сказал:
— Эта медсестра. Она меня обкрадывает.
— Пита. Я уверен, это не так. Она очень милая.
— Она меня обкрадывает, — настаивал старик.
— Что она украла?
— Мою французскую ручку.
— «Монблан»?
— Французскую ручку.
— Почему ты решил, что она ее украла?
— Ее нигде нет.
— Лежит где-нибудь.
— Нет.
— Уверен, что да.
— Нет.
— Ты везде смотрел?
— Да.
— Ты уверен?
— Ее нигде нет!
— Пожалуйста, не кипиши из-за этого, питаджи, — сказал Абхиджит. — Ручка отыщется.
И все же он нашел Аниту и спросил ее:
— Ты не видела ручку моего отца? «Монблан». Он говорит, она пропала.
Тон, которым он сказал это, можно было воспринять как обвинение, и она взглянула на него с нескрываемой тревогой, но и с неким вызовом, который мог относиться к чему угодно.
— Нет, — сказала она. — Я ее не видела.
Абхиджит смотрел прямо на нее.
— Ты знаешь эту ручку? — спросил он. — На ней есть надпись. Что-то, связанное с академией Минто.
— Я ее не видела, — сказала она снова.
Он сказал ей, что у него кое-какие дела и он вернется через час.
Остановившись в полутемной прихожей, он проверил, не забыл ли чего. И вышел. Когда он открыл металлическую дверь, прихожую залил солнечный свет, осветив школьные фотографии в рамках на стенах, это множество юных лиц под гербом школы, с грозным, усатым директором в середине первого ряда. Перед домом ждало такси, и Абхиджит сел в него. Они вдвоем с Абиром учились в этой школе на мангровом болоте, построенной в неоклассическом стиле. Как-то раз, когда Абиру было лет десять, классный руководитель отослал его к директору за какую-то провинность. Директором, понятное дело, был родной отец Абира. Если Абир и рассчитывал, что это как-то повлияет на его положение в школе, он вскоре понял, что заблуждался — директор, прочитав записку классного руководителя, обратился к сыну по фамилии, несмотря на то что, кроме них, в кабинете никого не было, и попросил «Баннерджи» выставить руки ладонями вверх. Дальнейшее было вполне предсказуемо. Затем со слезами боли на глазах «Баннерджи» выслушал нотацию о повышении дисциплины и был отпущен. Возможно, их отец потом сожалел, что так повел себя в тот день (хотя, несомненно, его главной заботой как директора школы было не допускать несправедливых поблажек своим сыновьям), поскольку, когда через несколько лет к нему направили Абхиджита, он обошелся с ним не так строго. Директор обратился к нему по имени, признавая Абхиджита своим сыном, и не стал наказывать его физически, а вместо этого вынес ему более мягкое и безличное наказание в виде недельных «санкций» — физической работы по утрам вместе с садовниками.
Абхиджит сидел на заднем сиденье такси, которое со скрипом продиралось через уличную толчею, то и дело сигналя. Всевозможные транспортные средства боролись за свой клочок грязного асфальта, выискивая любую лазейку и продвигаясь рывками. Абхиджит протер бровь влажной бумажной салфеткой с эмблемой «Тайских авиалиний», взятой в самолете. Он сильно потел, и ему это не нравилось — в такси не было кондиционера или водитель не включал его, чтобы сэкономить бензин. Абхиджит сказал ему, что доплатит, если он включит кондиционер, и через несколько секунд по салону пошел слабый ветерок, вместе с запахом плесени. Абхиджит почувствовал, как у него на лбу высыхает пот. Дома он положил в карман одно из писем отца. Теперь он достал его и открыл. Внутри была новая дебетовая карточка, приклеенная к сложенному листу бумаги.
Такси остановилось перед банком HSBC и подождало, пока Абхиджит в своей хирургической маске подошел к банкомату под пластиковым козырьком в красно-белую полоску и снял максимальную дневную сумму. Вернувшись в такси, он засунул пачку денег в бумажник и сказал таксисту, который тоже был в хирургической маске, везти его обратно, в дом отца.
Он задумался, как быть с отцовским «Монбланом». Он не ожидал, что старик заметит пропажу. Теперь он не знал, что с этим делать. Он мог просто тихо вернуть ручку на место. Или позволить отцу думать, что ее украла Анита. Это даст ему какую-то власть над ней, если она попадет под подозрение. Этим можно будет воспользоваться. Он вспомнил, что она была занята со своим смартфоном, когда он обратился к ней в тот день. Она с кем-то переписывалась. Он задумался, с кем — с мужчиной? Ему было известно, что она не замужем. Он еще не решил, как поступить, когда вернулся в дом и вошел через ржавую дверь. Он прошел мимо школьных фотографий и поднялся по лестнице.
Он положил дебетовую карточку назад, в конверт, и собирался убрать его в ящик вместе с другими бумагами, когда услышал что-то позади.
Он задвинул ящик и обернулся.
Это была Анита.
— В чем дело? — сказал он.
Несколько секунд она стояла молча, и он уже собирался спросить ее, что ей нужно, но она сказала:
— Я нашла это.
Она что-то держала в руке — почтовый конверт, открытый.
— Что это? — спросил он.
И снова она ничего не сказала, но в ее молчании теперь ощущалось что-то весомое.