Туманы и чудовища

– Я тебя знаю, – прокатилось по рядам заостренных зубов и по парочке щупальцев, устроившихся где-то под челюстью, по обе стороны от того, что могло бы быть ушами. Эти тонкие, длинные веерообразные гребни, должно быть, легко пропускали через себя лучи света.

Леда чуть подалась вперед.

– Ты говоришь, – прошептала она так, будто слова эти, произнесенные вслух, что-то меняли.

– А тебе следует дышать, – пророкотало чудовище, и на его массивной шее затрепетали огромные треугольные чешуйки.

Будь это механизм, Леда давно запустила бы под чешуйки пальцы. Но она была не в Цехе, она сидела посреди туманного моря и разговаривала с…

– Ты – Буян! – воскликнула Леда, вскинув руки, и тут же поморщилась – плечо и спину прострелило болью.

Чудовище удивительно по-человечески закатило глаза, а потом протянуло к Леде… лапу? руку?.. нечто когтистое и суставчатое. С четырьмя пальцами и четырьмя же огромными когтями. Леда проследила за ними взглядом, но не дернулась. Любопытство исследователя оказалось сильнее инстинкта самосохранения.

– А ты – не шевелись.

Леда не успела ответить. Чудовище прижало пальцы к ее плечу – и дернуло. Перед глазами пронеслись все звездные узоры Вселенной, а потом боль стихла. Леда подвигала рукой. Пошевелила пальцами.

– Ты вправил мне плечо.

– А ты не ответила на мой вопрос.

– Ох, Ткачи, Тиль был прав! Он ведь был прав?

– Если ты о той надоедливой мелочи, которая приносит мне ракушки, передай ему, что на дне их предостаточно.

С каждым новым предложением голос его звучал все более плавно, все менее хрипло – словно пианино, которое до недавнего времени покрывалось пылью, а теперь наконец запело. И что-то в нем было еще, что-то, чего Леда никак не могла понять, но это вертелось на языке.

– Я… так и сделаю. И я… подожди, я все еще немного…

Леда поднялась и тут же брякнулась обратно на колени. Буян – продолжать называть его чудовищем казалось странным – придержал ее на удивление сильным крылом. Если бы у Леды были ножницы, она бы с легкостью прорезала мембраны – такими они казались хрупкими.

– Это был ты! – выпалила Леда. – В тумане! Ты пел!

– Пел? – Буян раскрыл пошире пасть, и перед глазами Леды предстала сложная конструкция из клыков, плоти, костей и расчерченной на четыре части челюсти. Инстинктивно Леда отпрянула. – У меня нет для этого подходящих инструмен…

Он замолчал и чуть повернулся – так, что Леда смогла получше рассмотреть веер гребней. В розово-оранжевом свете они и в самом деле казались вещицей, которую настоящей леди могли бы выдать в тон платью.

– Слышишь?

Леда нахмурилась и прислушалась. Она различила плеск волн и то, как бились друг о друга остатки дома. Шум собственной крови и далекие крики чаек. Что еще она должна была…

Буян поднял голову, взвихрив клочья тумана мощными челюстями, и распахнул крылья. Он исчез так быстро, что Леда не успела – не смогла? – вздохнуть.

Посыпались камни. Рассвет продолжал побеждать туман. Леда с трудом запрокинула голову – лопатка отозвалась болью – и увидела догорающие останки дома и почти бесформенную громаду чудовища, замершую на самом краю обрыва.

Оно кинулось вперед, словно молния; лучи солнца высветили прогалы перепонок на крыльях, и Леда с удивлением поняла, что в них куда больше суставчатых рассечений, чем ей показалось сначала. Руки задрожали, не выдержав ее веса, затылок ударился о песок, и голова зазвенела, будто колокол. Леда застонала.

Она не знала, сколько прошло времени, прежде чем Буян вернулся. Успела бы она сбежать, если бы ноги ее держали? Стала бы?

– Там был кто-то, – выдохнул он в рассеивающийся туман.

– И ты ему спел?

Буян окинул ее удивительно ясным взглядом – его лицо, так не похожее на человеческое, обладало невероятной мимикой.

– Я его упустил. И ведь уже сказал, что не смог бы спеть.

– Но если это не ты… то я создала не сирену?

Буян прищурился, и Леда порадовалась, что у него не сотня глаз, как у Узла Ветров на карте: пристальное внимание даже одной пары выдержать было сложновато.

– Ты странная.

Леда скрестила руки на груди и приготовилась защищаться.

– Кто бы говорил… – Она осеклась. Иногда у нее так хорошо получалось молчать, почему не сейчас?

Чудовище странно зашипело, Леда невольно отпрянула…

И поняла: Буян смеется. То, что она приняла за угрожающее шипение, было лишь раскатом перед настоящей бурей. Смех его извивался, журчал и звучал почти мелодично. Леда помотала головой. Она точно не спит?

– Друзья зовут меня Ледой. – Она приподняла подбородок в глупой попытке посмотреть на это огромное создание свысока. – А как тебя называют друзья?

Смех стих, и Леде захотелось стукнуть себя. Всего на мгновение. Она попыталась снова взять себя в руки: ее учили, что вести диалог с превосходящим тебя по силе противником стоит соответствующе. (Не будем напоминать ей, что в эти советы не входило разозлить оппонента.)

– Я… – сникнув, Леда уставилась в песок, у которого плескались волны. – Мне не стоило…

– …предполагать, что у меня есть друзья? – закончило чудовище.