Тухачевский против зомби

15 лет, проведенные вдали от своего места пребывания, несколько выветрили из головы Никиты тот объем исторических знаний, что дал ему университет. Однако, он еще помнил ставшую в последние десятилетия ХХ века официальной версию – Михаил Фрунзе, отец-основатель РККА, крупнейший военачальник (которого нынешний Никита запомнил по встрече в его кабинете в Москве в 1920 году) был фактически зарезан во время операции по удалению аппендикса в 1925 году.

Тухачевский продолжал:

– Передать папку в ЦК – означает подписать смертный приговор, навсегда оставить наших людей в заблуждении, а также поставить под удар страну. Припрет его немец – он всех с потрохами сдаст…

Папка пошла по рукам гостей кабинета и следующие 15 минут все просидели в полной тишине. Нарушить ее решился Никита Савонин.

– Что же делать, товарищ маршал?

– Выход только один – воспользоваться международной ситуацией и переломить ход истории в свою пользу.

– Это как? Переворот?

– Можете назвать это как угодно, я вижу в этом спасение страны от потенциального краха в неизбежно надвигающейся войне.

– Но как?! – округлил глаза Гамарник. – Что для этого придется сделать?

– Поднять в ружье подконтрольные нам войска и по команде произвести решительные действия в направлении Кремля.

– А с ним… что делать?

– По закону военного времени.

– Как ты себе это представляешь?! – не унимался Ян Борисович. – Солдаты должны будут стрелять в того, кого уже 15 лет считают вождем и преемником Ленина?

– Ильич тоже пришел к власти в результате переворота, раз на то пошло, и по его команде вчера верные царю войска грабили дворцы, дезертировали и убивали своих же офицеров. Мы были на той войне и хорошо все помним, не правда ли?!

– Ну это допустим. Но существует же и оборотная сторона медали. Со дня Октября прошло всего 20 лет, еще очень свежа память всех, кто хоть косвенно был его свидетелем. Власть не продержалась 20 лет. Ты не боишься того, что тот, кому в руку ты сейчас вложишь штык против Сталина, уже завтра потеряет ощущение стабильности, почву под ногами, и направит этот же штык против тебя?! Где гарантии того, что те, чьими руками ты планируешь осуществить задуманное, сохранят верность новому партийному руководству во что бы то ни стало?!

– Есть такие гарантии, – Тухачевский лукаво посмотрел в сторону Савонина.

– Ну тогда расскажи всем присутствующим. А то получается, что ты отдаешь нам команды, а полностью боевой задачи не раскрываешь. Так командиры не поступают!

– Товарищи офицеры, мы с товарищем Савониным удалимся на минутку, а вы пока обсудите будущий состав правительства, – и Тухачевский увлек Никиту за собой в соседнюю комнату.

– Что Вы задумали, Михаил Николаевич?

– Ты тамбовские события хорошо помнишь?

– Такое не забывается.

– Значит, помнишь, как Антонов вмиг целую губернию в ружье поднял? Тем более, все это происходило на твоих глазах.

Никита побелел.

– Да Вы что…

– А то. Рецепты и основного и отворотного зелья отец Токмакова мне перед смертью… кхм… как бы это помягче обозначить… завещал…

– И как Вы видите развитие событий?

– А очень просто. Основную движущую силу опоим, их руками все сделаем. А потом – как тогда, под Тамбовом, бац – и ни одной живой души. И ни одного свидетеля, и мешать нам некому. Ведь для организации переворота не так много и надо – если знаешь, Ильич в 17-ом из нескольких взводов пьяных матросов тут такой кордебалет устроил, который уже 20 лет не забывается ни здесь, ни за рубежом… В остальном товарищи сделают свое дело – там, на местах, в Киеве и в Минске, не говоря уж про более отдаленные территории, не прозвучит ни единого выстрела. Просто повышенная боевая готовность, учения или что там еще придумать можно для отвода глаз. Мы сделаем все здесь. Причем тоже без единого следа. Понимаешь?

– Хорошо, допустим. Но у Вас есть все рецепты, зачем меня-то вызвали?

– А затем, что у тебя есть боевой опыт применения данного спецсредства в полевых условиях. Ты меня интересуешь как опытный военный советник… и старый боевой товарищ. Своих на войне не бросают, помнишь ведь?!

Никита кивнул.

– Ну так как? Ты со мной?

– Я всегда с Вами, товарищ маршал.

Тухачевский пожал руку Никите – крепко, по-товарищески, тепло. Они вернулись к коллегам и принялись обсуждать план будущего переворота…

– Товарищ Сталин, против Вас готовится заговор…

Сталин слушал его молча, время от времени затягиваясь трубкой. Казалось, в обстановке захлестнувшего страну молоха репрессивной паранойи очередная подобная «новость» не произвела на Генсека подобающего воздействия.

– И кто его организатор? – дежурно спросил Иосиф Виссарионович.

– Маршал Тухачевский.

Глаза Сталина округлились. Он вскочил со своего места и заходил по кабинету взад-вперед. Только сейчас Никита смог полностью рассмотреть его.