Тухачевский против зомби

– Молодой человек прав, – сказал Ульрих.

– Благодарю Вас, Василий Васильевич! Ну образумьте хоть Вы наше партийное начальство…

– …но очень юн! Во-первых, он еще не знает, что партийное начальство всегда и во всем право. А во-вторых, забывает о Марксе. Помните, что экономика есть основа жизни общества, а право – лишь надстройка над ним. И всякий закон, и всякое отступление от него продиктованы экономикой. Так вот антоновцы бьют по экономике страны, и потому действия власти, даже если они и отступают от классической правовой схемы, все же можно оправдать…

– Что же Вы считаете..?

– Я считаю, что раз приказывают брать заложников и строить концлагеря, то и впрямь это наилучшее решение. Хотя последнее слово все же останется за Михаилом Николаевичем. Ни я, ни кто-либо из товарищей, насколько я понимаю, на передовую не собираются, так что вся власть командующему! А теперь, товарищи, прошу ко мне, чай подали, там, если угодно, и продолжим…

Два дня в пути прошли в дискуссиях и спорах. Никита не решался отвлекать Тухачевского – командарм сидел, запершись, у себя в купе и очевидно планировал операцию. Да ему и без Тухачевского тут хватило впечатлений – и Ульрих, и Ягода, поскольку принадлежали к старым большевикам, оказались неплохими собеседниками. Ночами же его развлекала Инга – жар молодого тела был тем сильнее, чем ближе они были к огню боевых действий. Недаром эта опасность так свойственна молодости, и недаром ее так боится старость…

На месте было определено так – чиновничья братия остается в Тамбове, а Никита с Ингой, красноармейцами и Тухачевским едут в Козлов – ближайший уездный город, не взятый повстанцами. Там начнется работа с населением и оттуда будут совершаться первые вылазки на оккупированные территории. В Тамбове основная масса пассажиров сошла, а Тухачевский с Никитой засели в купе и, пользуясь четырьмя дополнительными часами пути, обсудили основные вопросы:

– По концлагерям вопрос решен – будем строить. Ты будешь за это отвечать…

– Но…

– Приказы не обсуждать! – Тухачевский говорил мягко, но убедительно – спорить с ним было очень трудно. – Построим пока один, в Козлове. Строить на занятой территории не будем, будем таскать туда. Я буду заниматься вылазками, а ты принимать заложников. Все ясно?

– Ясно. А когда объявим об отмене продразверстки?

– Сразу же.

Командарм сдержал слово – как только прибыли, велел председателю горисполкома собрать крестьянский актив и вышел перед ними на главную площадь затхлого городишки.

– Товарищи! Товарищ Ленин поручил мне зачитать обращение для Вас, которое полностью изменит Вашу жизнь… – Тухачевский развернул перед собой листок с воззванием и начал читать: – «Трехлетняя тяжелая и разорительная война, которую вела Советская власть с царскими генералами, помещиками, с русскими иностранными капиталистами, закончилась победой рабочих и крестьян. В этой войне мы, благодаря геройству Красной Армии, спасли крестьянскую землю от захвата помещиками, не дали фабрикантам вернуться на их фабрики и заводы, не дали иностранным буржуазным государствам лишить Россию независимости и отдать на разграбление ее богатства. Война стоила больших расходов и требовала больших жертв от рабочих и крестьян. Особенно тяжелой была для крестьянства разверстка на продукты сельского хозяйства, которую должна была ввести Советская власть, чтобы прокормить многомиллионную армию, рабочих железных дорог и важнейших промышленных предприятий.

Советская власть хорошо знала все тяжести разверстки для крестьян, неравномерность ее раскладки и все неудобства ее для развития крестьянского хозяйства. Но она стояла твердо за разверстку, хорошо понимая, что трудящееся крестьянство скорее простит Советской власти все тяжести разверстки для победы над врагом, чем отмену разверстки, купленную ценой победы помещиков, потерей земли, разгромом и гибелью Красной армии.

Теперь, когда натиск капиталистов и помещиков на Советскую Россию отбит, когда Россия отстояла в войне свою независимость от власти иностранного капитала и с самыми сильными державами мира говорит, как равная с равными, когда могущественная Англия подписала с нами торговый договор, когда мы имеем возможность вернуть к мирному труду половину Красной Армии, когда путем торговли с заграницей можем получить для крестьянства продукты в обмен на часть излишков его хозяйства – теперь настал момент уменьшить тяготы крестьянства без риска потерять наиболее ценные завоевания рабоче-крестьянской революции. Отныне постановлением Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета и Совета Народных Комиссаров разверстка отменяется и вместо нее вводится натуральный налог на продукты сельского хозяйства.