Неужели этот паралитик все еще хотел сохранить достоинство в глазах такой, как Чжэньчжэнь?
Очнувшись на второй день, Чэнъюй тут же вспомнил события минувшего дня, после чего сам над собой посмеялся.
Да она никто, и звать ее никак. На нее даже не стоило обращать внимание.
Фан Чэнъюй снова закрыл глаза, хотя уже был полдень. Ожидавшие у кровати служанки обеспокоенно переглянулись.
– Молодой господин, хотите чего-нибудь поесть? – мягко спросили они.
На этот раз он уже не чувствовал себя так же отлично, как тогда. Единственное, что он ощущал, так это изнеможение и усталость, даже аппетита не было. Юноша лишь махнул рукой с закрытыми глазами и продолжил неподвижно лежать.
Служанки не смогли сдержать слез, после чего вышли.
– Сюда, сюда, – махала Лю-эр слугам.
– Лонган свежий? – спросила она, открывая коробку с едой, которую принесла служанка, после чего придирчиво на нее посмотрела. – Сойдет.
Она повернулась к другой прислуге и тоже открыла коробку с едой.
– Цвет не очень, исправь, – махнула Лю-эр рукой после нескольких замечаний.
– Входите и в следующий раз не медлите так, у молодой госпожи очень много дел.
Две служанки прикусили нижнюю губу, когда наблюдали за происходящим, и Лю-эр, конечно, не могла этого не заметить.
– На что смотрите? Молодой господин уже поел? – со свирепым взглядом спросила она.
– Молодой господин сказал, что не хочет есть, – скрепя сердце ответила одна из служанок.
Лю-эр скривила губы.
– Ослабевший от болезни человек не понимает, что ему нужно принимать как можно больше пищи, ну что за ребячество, – прошептала она, развернулась и ушла.
Служанок это настолько поразило, что они чуть не свалились без чувств.
Разумеется, слухи о случившемся со скоростью света разлетелись по семье Фан, что Цзиньсю чуть в обморок не упала от переполнившего ее гнева. Пренебрегая своим домашним арестом, она хотела пойти и разобраться с Цзюнь Чжэньчжэнь.
Естественно, ей не удалось осуществить задуманное, поскольку ее остановила госпожа Фан сразу же, как все узнала.
Сама госпожа Фан, конечно, была обеспокоена происходящим и отправилась к Чжэньчжэнь разузнать, что вообще происходит.
– Дело вовсе не в том, что я ограничиваю его в еде. Просто после приема лекарств у него отсутствует аппетит, спустя несколько дней все нормализуется, – объяснила Чжэньчжэнь.
– И старая госпожа с госпожой Фан обе поверили в ее объяснение? – раздался мужской голос из-за бамбуковой шторки в чайном доме.
Ответ приказчика, который стоял с чайником в руках возле колонны, не заставил себя долго ждать.
– Эта Цзюнь Чжэньчжэнь кажется недалекой и глупой, и все же она действует открыто, очень рискованный и неплохой шаг, – с усмешкой произнес таинственный голос.
– Она просто полагается на кровное родство. Когда старой госпожи не станет, она перестанет быть помехой, – тихо рассмеялся приказчик.
Голос за шторой на мгновение затих.
– Вы проверили все эти лекарства? Для чего именно они используются? – чуть позже спросил он.
– Человек из их семьи рассказал, что они закупили много новых лекарств, которые добавили к лекарствам молодого господина Фана. Юная госпожа Цзюнь заявила, что собирается его вылечить, – прошептал приказчик. – А третья юная госпожа Фан говорила, что Цзюнь Чжэньчжэнь собирается избавиться от него, чтобы поскорее стать вдовой.
Мужчина за шторкой рассмеялся.
– Однако все больше и больше людей предполагают, что на самом деле старая госпожа Фан подготовила для него возбуждающее средство, чтобы сохранить их род, – тоже рассмеялся приказчик. – Теперь во всех игорных домах делают ставки, которые заключаются в том, будет ли у него соитие с Цзюнь Чжэньчжэнь или нет.
И снова мужчина засмеялся.
– Сумасшествие какое-то, – сказал он.
Его голос снова замолк. Из-за шторы послышались звуки постукивающих по столу пальцев, которые привели работника в некоторое напряжение.
– Пусть продолжают смотреть в оба. Плевать на задержки, но, если… – начал он и прервался на полуслове.
Тем не менее приказчик сразу же все понял.
– Налью еще чаю, – выкрикнул он, унося чайник.
В отдельной маленькой комнатке двери были плотно закрыты, а у окон свисали занавески. Человек сидел в тени подле подоконника. Солнечные лучи резали глаза, но на мужчину не попадали. Он слегка отодвинул бамбуковую шторку и выглянул наружу.
Напротив виднелись ворота в дом семьи Фан. Хотя прошло уже несколько дней, ярко-красные украшения по-прежнему продолжали радовать глаз.
Дни шли своим чередом. В семье Фан было так же неспокойно. Служанки нередко собирались в кучку и шушукались, после чего смотрели в одну сторону и отчаянно вздыхали.
В том направлении, конечно же, находились покои молодого господина Фана и новоиспеченной молодой госпожи Фан.
Прежде Чэнъюй мог передвигаться в инвалидном кресле, но теперь Чжэньчжэнь удерживала его в комнате, продолжая мучить и даже не позволяя вставать с постели.
– Она уверяла, что через несколько дней ему станет лучше. По-моему, добром это не кончится, – единогласно считали все.