Цветы всегда молчат

Мэрион тщательно вытерла волосы своей хозяйки. Ей, как она сама не раз говорила, нравилось видеть, как они, густые и длинные, отливая медью и золотом, струятся по хрупким плечам госпожи. Взявшись за щетку, чтобы тщательно расчесать эту роскошь, она вздохнула.

– Вас что-то тревожит? – обеспокоилась Мифэнви.

– По правде сказать, миледи, вчера Леон сделал мне предложение.

– И что же вы ответили ему, моя дорогая Мэрион? – леди Грэнвилл полуобернулась, чтобы видеть лицо своей горничной.

Та вспыхнула.

– Я обещала подумать…

– А я бы советовала вам его принять. По нему же видно, что он неравнодушен к вам.

Мэрион вздернула хорошенький носик и фыркнула.

– Думаю, я сперва его помариную!

Мифэнви улыбнулась ей не без лукавства:

– Главное, не переусердствуйте, милая Мэрион!

– Ой, кто бы говорил! – взвилась та, даже бросая щетку. – Вы вон милорда три года мариновали, чуть досуха не замучили!

Мифэнви рассмеялась весело и беспечно. Так, за спорами и разговорами о мужчинах, прошли одевание и причесывание.

Когда хозяйка Глоум-Хилла появилась в столовой, там уже стол был накрыт к завтраку. Но главное – на нем красовалась корзинка клубники. Совсем свежей. В такое-то время.

Увидев жену, Колдер тут же поднялся ей навстречу, взял за руки, наклонился и страстно поцеловал. Она ответила тем же. Несколько секунд они самозабвенно целовались, потом, с явной неохотой оторвавшись от нее, он взял одну ягодку и скормил ей, как птенчику.

Друг от друга их отвлекло покашливание. Латоя смотрела на родственников недовольно.

– Не так давно вы оба учили меня тут приличиям! А сами-то?! – зло проговорила она.

Колдер демонстративно и по-хозяйски обнял жену за талию, Мифэнви прижалась к нему, сложив руки у него на груди. Он же, вернув кузине недобрый взгляд, спросил:

– А что, собственно, мы делаем не так? Или с некоторых пор мужу запрещено целовать свою законную жену? А может быть, нельзя кормить ее клубникой? Ну же, я жду!

Латоя задыхалась от гнева.

– Да делайте что хотите, но не при мне! Я, между прочим, одинокая неудовлетворенная женщина!

– Ах вон оно что! Ну так бы сразу и сказала! – поехидничал Колдер и повел Мифэнви к столу. Подвинув ей стул, помог сесть. Латоя уселась сама, все еще рассерженно ворча.

Завтрак проходил в молчании, лишь супруги изредка переглядывались, улыбаясь и обмениваясь короткими нежными репликами.

Трапезу прервал мажордом. Кланяясь и извиняясь, он доложил о прибытии герцога Брайджерри. Мифэнви тут же радостно просияла:

– Дядюшка! Приехал! Просите скорее!

– Постой! – остудил ее восторг Колдер. – Ты же говорила, что он – доктор?

– А разве это мешает ему быть герцогом? – сказала Мифэнви, поднимаясь, чтобы тотчас же броситься навстречу дорогому родственнику. И действительно, воссоединение скоро произошло, так как в комнату стремительным шагом вошел высокий рыжеволосый мужчина.

Взглянув на него, Колдер выронил вилку. Ведь перед ним был не кто иной, как его однокашник по ордену и один из лучших орденских Целителей, к тому же давний его, Колдера, напарник Эммануэль Вардис. И Грэнвилл вскочил, готовый вытрясти из того если не душу, то всю правду.

– Может, мне кто-то объяснит, что все это значит? – с едва сдерживаемой яростью поинтересовался Колдер.

Вардис наклонился, как ни в чем не бывало расцеловал племянницу и лишь потом бросил на Грэнвилла ехидный взгляд.

– Ты сам виноват! Тебе ведь даже было неинтересно, что за человек работает в паре с тобой, – сказал он и протянул руку в знак примирения.

И тут удивилась Мифэнви.

– Так вы знакомы?

– Ну, с твоим дядей и герцогом Брайджерри я вижусь впервые, а вот Эммануэля Вардиса знаю достаточно давно, чтобы иметь веские основания утверждать: он та еще скотина, – прокомментировал ее замечание Колдер.

– Грэнвилл, я искренне жалею лишь об одном – что позволил этой свадьбе случиться и моя обожаемая племянница досталась такому грязному ублюдку, как ты, – в тон ему парировал Вардис.

С этими словами приятели обнялись. Затем Грэнвилл пригласил друга к столу и, позвав слугу, распорядился подать еще один прибор.

Лишь после этого, указав на Латою, представил ее.

– Моя кузина, только не зарься – она помолвлена.

– Вот так всегда! – с наигранной грустью сказал Вардис, склоняясь над рукой Латои, – самые очаровательные леди либо замужем, либо скоро будут. А потом меня донимает родня: почему я до сих пор не женат?

Латоя смотрела на него красноречиво-обожающим взглядом, который ясно давал понять: ради титула герцогини она без зазрения совести расторгнет помолвку. Поэтому она немедленно приняла самую томную позу и проговорила:

– Ах, дорогой герцог…