Цветы всегда молчат

– Весьма обнадеживает, – прокомментировал Ричард, а Джози фыркнула, схватила его за руку и потащила за собой.

Они спустились на первый этаж, и Джози свернула туда, где располагалась энгава с катанами Ричарда. Он даже опешил и притормозил, заставив остановиться и ее. Это вызвало гнев Джози. Она резко повернулась, уставившись на него зло и недовольно, уперла руки в бока и выпалила:

– Ну что еще?! – голос ее подрагивал от возмущения.

– Джози, – проговорил он строго, будто отчитывая непослушную девчонку, – скажите мне, что вы ничего не трогали там!

– Ах, Ричард! – разозлилась она. – Перестаньте разыгрывать мне тут Синюю Бороду, потому что у вас синие глаза, а это – другое!

Ричард сначала смотрел на нее почти гневно, потом в недоумении, а после и вовсе – весело и лукаво.

– Ангел мой, – произнес он заговорщицки, привлекая ее к себе, – синие глаза – это еще хуже. Борода хотя появляется время от времени, а они – постоянны!

Джози недовольно фыркнула, когда он столь бесцеремонно, еще не переставшую злиться, притянул ее к себе, но потом, искупавшись в его лучистом взгляде, сменила гнев на милость.

Вскоре они оказались у стойки с катанами. И здесь Ричард, серьезно взглянув на Джози и взяв ее под локоть, спросил:

– Так вы правда их не трогали?

Она помотала головой.

– Только смотрела.

В его взгляде появилось любопытство.

– И что скажете?

– Они похожи на ваши крылья!

– Вот как? И чем же? – к ее удовольствию, Ричард не на шутку заинтересовался.

– Ну… такие же красивые… и… – Джози на минутку задумалась, приложив пальчик к губам; ей очень нравилось, как Ричард реагирует на этот, казалось бы, невинный жест, – и опасные… – закончила она.

Ричард приподнял ее и поцеловал отнюдь не нежно. Ей даже пришлось упереться ему в плечи, чтобы показать: я задыхаюсь! Наконец он ее отпустил и поставил на пол, как дорогую и очень хрупкую вещицу. Только вот вряд ли бессловесная безделица могла удостоиться такого полного страсти и обожания взгляда.

– А можно мне достать и подержать?! – просила Джози, едва обретя возможность говорить.

Ричард вынул меч, освободил его из ножен и протянул ей:

– Его зовут Кои. Это означает «Страсть».

– Ух ты! Значит, он любит сражаться!

– Еще как! Он поет и ликует, предчувствуя сражение.

– Хочу! Хочу! – потребовала Джози. – Я так хочу услышать его песнь!

Глаза Ричарда сверкнули.

– Ну что ж, давайте сразимся, – предложил он с некоторой ленцой, будто невзначай.

– О, давайте! – тут же обрадованно согласилась она, но ликование быстро сошло на нет, когда она озвучила мысль: – Но я же могу вас поранить, он такой острый!

Ричард хмыкнул и взглянул на нее с некоторым превосходством:

– А вы попробуйте!

Джози перехватила цубу катаны обеими руками и ринулась на него. Ричард уклонялся легко, будто танцуя или паря. Притом настолько быстро, что она даже не всегда улавливала его движения. Пара мгновений – и катана, звеня, вылетела из ее рук, а она оказалась прижатой к стене с клинком у горла. Правда, свой меч во время этого боя Ричард даже не вынул из ножен.

– Вы повержены, – проговорил он, но слова его прозвучали для нее музыкой, посылая по телу сладкие разряды возбуждения.

Он нависал над ней, вдавливая в стену и сжимая свободной рукой ее запястья над головой. Джози нравились собственная беспомощность, его сила и власть над ней. И поэтому она прошептала то, что давно хотела:

– О да, мой господин! И я покоряюсь вам!

Ричард отбросил меч, подхватил ее под ягодицы, заставив тем самым обвить свои бедра ногами, и принялся жадно целовать. Джози хотелось, чтобы он содрал с нее ставшую тяжелой и жаркой одежду, она хныкала и извивалась.

– Ну уж нет, раз я победил и вы покорились мне, то будьте добры подчиняться моей воле! – сказал он, перехватывая ее руки при попытке развязать его шейный платок. – Я буду истязать вас и дальше подобным образом, а вы не должны меня касаться. И близости между нами не будет, поскольку вы не совсем здоровы.

Джози жаждала убийства, но вместо этого она с рычанием запустила пальцы в шелковистые волосы своего умопомрачительного мужа и с жаром ответила на поцелуй…

Джози никогда раньше и предположить не могла, что мужчину можно настолько желать. Но эта злополучная неделя перевернула все в ее сознании. А Ричард, мерзкий, гадкий, обворожительный и невозможно желанный, только подливал масла в огонь, дразня и раззадоривая ее своими чувственными ласками. Причем запрет на касания действовал теперь абсолютно: нельзя было даже обнять, потереться носиком, потрогать волосы, стащить очки. Ричард пресекал все ее попытки нарушить табу нежно, но строго, придумывая новые взыскания и ограничения. Это несказанно бесило ее и так же точно веселило его.

Но то было не настоящее, а будто краденое веселье.

И вот теперь, осыпая ее страстными поцелуями, он вдруг остановился и сказал с легкой усмешкой:

– Если вам наскучила эта игра – просто остановите меня! Пригрозите мне чем-нибудь, и я тотчас же займу положенное мне место – у ваших дивных ножек!

Видимо, то, что он говорил это не всерьез, разозлило ее, поэтому она, отстранившись и заглянув ему в глаза, произнесла задумчиво: