Цветок пустыни

До шатра, вернее, потрепанной палатки Ари-Мары было рукой подать, и вот тут-то я оценил красоту действий бардазинов: они попросту не подпустили Диргеша близко. То Даджи – прежняя хозяйка приняла у Фергии ее повод – вдруг заартачилась и принялась брыкаться, то чья-то телега преградила путь чародею, то… Словом, в шатер мы входили, то есть вползали на четвереньках, уже без Диргеша.

– Это соглядатай? – спросила бардазинка, усевшись на пол.

– Да, но он относительно безобидный, только надоедливый, – ответила Фергия. – Я сделаю так, чтобы он не услышал нашего разговора, об этом не беспокойся… кстати, как тебя называть, шодэ?

– Ири-Хтара, дочь Лури-Даны, внучка Тори-Дельви, – без тени улыбки выговорила бардазинка. – И не называй меня шодэ – я не раба своих мужчин, как адмарские женщины.

– Скорее, наоборот? – ухмыльнулась Фергия.

– И они не мои рабы. Вольны уйти, с чем пришли… кроме детей, – едва заметно улыбнулась Ири-Хтара. – Называй меня ишиди, если тебе сложно выговорить мое имя.

– Не сложно, но долго, если перечислять всех достойных женщин твоего рода, так что благодарю за позволение, ишиди. Мое имя, полагаю, тебе известно – я Фергия Нарен, независимый маг, колдунья, если угодно. А это Вейриш… Просто Вейриш. Во всяком случае, я никогда не слышала его фамилии, – ухмыльнулась она.

– Я вам скажу как-нибудь на ухо, надеюсь, оглохнете, – не остался я в долгу.

– Он мой помощник, и при нем ты можешь говорить свободно, ишиди, – добавила Фергия.

– Если бы я этого не поняла, то он бы сюда не вошел, – был ответ. – Не будем тянуть время, к делу.

– Да уж, давай начнем. Только скажи сперва, почему ты решила обратиться именно ко мне? Разве мало других чародеев?

– Даже слишком много, – ответила та. – И все они адмарцы, а мы – бардазины.

– Хочешь сказать, они не взялись бы за твое дело?

– Может, и взялись бы, если бы я упрашивала, как следует, – сощурилась Ири-Хтара. – Что делать? Пришлось бы идти к ним на поклон… К счастью, Ари-Мара сказала о тебе. Ты колдунья и ты чужеземка – уже этого достаточно, чтобы попытать удачи. Вдобавок ты женщина, а значит, лучше меня поймешь.

– Во всяком случае, попытаюсь, – вздохнула Фергия. – Что ж, приступим… Значит, пропала твоя дочь? Каким образом, ты можешь предположить? Наверно, если бы это случилось в пустыне, вы бы нашли… ну… хоть следы какие-то, верно?

– Именно. Мы нашли следы, – произнесла Ири-Хтара. – Ее мертвого коня, вернее, один остов – пустынные падальщики постарались. Но сбрую мы узнали. Следов дочери там не было.

– Погоди, она что же, в одиночку поехала куда-то? – нахмурилась Фергия.

– Мы все так делаем, когда становимся взрослыми. Тянет на подвиги. Хочется посмотреть мир и не слушать взрослых. Неужели тебе это не знакомо?

– Еще как! Только я этим занималась задолго до совершеннолетия, потому что… Потому что следить за мной было некому, – вздохнула Фергия. – Дед не успевал, а остальные… на Севере это в порядке вещей. Лезь, куда хочешь, только постарайся не убиться, а то родители расстроятся.

– Вот и у нас это в порядке вещей, – сказала бардазинка. – Девушка уже достаточно взрослая, чтобы не потеряться в пустыне, не умереть от жажды, не погубить коня, суметь отбиться от зверей. Пускай едет, куда захочет, взглянет на чужие становища, побудет в одиночестве… Это важно – побыть одной, наедине с пустыней и ночью. Иногда люди возвращаются совсем другими.

– А у вас не говорят, что в таких какой-то дух вселился? – тут же спросила Фергия.

– Разве что дух пустыни, а разве это плохо? Во мне самой живет такой, – усмехнулась Ири-Хтара, – уже шестой десяток лет. Не вижу от него никакого вреда, кроме пользы.

Я и так-то молчал, а тут окончательно лишился дара речи. Так этой красивой – очень своеобразной красотой, конечно же, – сухощавой женщине уже больше полувека? Впрочем, Флоссия Нарен тоже на свой возраст не выглядит… но она волшебница!

– Осмелюсь предположить, пропавшая была твоей последней дочерью, – сказала тем временем Фергия, и бардазинка кивнула, потом добавила:

– После нее были еще два сына, но сыновья – это другое. Они уйдут в другую семью. И не о том речь, шади! Мне нужно знать – возьмешься ли ты искать мою дочь?

– Взяться-то я возьмусь, только сможешь ли ты заплатить, ишиди? – последовал ожидаемый ответ.

– Я слышала, ты берешь дорого. Но у нас есть, чем рассчитаться. Если придется, наши мужчины снимут с себя все золото и серебро, даже драгоценную отделку с ножен и бляхи с лошадиной и верблюжьей сбруи, и ты не останешься внакладе. А если не хватит, мы отслужим.

– Надеюсь, не придется идти на такие крайние меры, ишиди, – усмехнулась Фергия, а я только головой покачал: Ларсий говорил почти так же. – Но к делу! Я поняла, что дочь твоя отправилась послушать пустыню, она была без сопровождающих, а когда стало ясно, что она не возвращается слишком долго, вы начали ее искать и обнаружили труп коня, так? И ни малейшего следа самой девушки?