Цветок пустыни

– Надо и мне построить амму, а то что за безобразие, помыться толком негде, – проворчала Фергия. – Воды-то нагреть несложно, так ведь Ургуш подглядывает, колючку ему в глаз!

– А я говорил вам – не нужно брать этого человека в услужение.

– Вы зануда, Вейриш, – сказала мне Фергия и ухмыльнулась, а потом взревела во всю мощь тренированных северными ветрами легких: – Ургу-у-уш! Седлай коней!

Конечно, пришлось обождать, и когда мы выехали, солнце уже показало самый краешек над горизонтом, но все еще было прохладно, и лошади шли резво. Особенно Даджи – дикая кобыла Фергии – она то и дело принималась выписывать круги и петли.

– Она у вас не заболела, часом? – спросил я. – Слышал, если лошадь попьет зараженной воды, в мозгу у нее заводятся черви, она сходит с ума и начинает так вот кружить.

– В Проклятом оазисе нет зараженной воды, – ответила Фергия, – а в башке этой скотины – мозгов, поэтому червям завестись решительно негде и не с чего. Даджи просто безобразничает.

– Надеюсь, когда мы въедем в город, она успокоится.

– И я надеюсь!.. – согласилась Фергия, и голос ее затих, когда кобыла снова понеслась в песчаные дали, весело взбрыкивая и мотая большой головой.

На наше счастье, дитя пустыни угомонилось как раз к тому моменту, как мы миновали ворота: их открывали с рассветом. Правда, Даджи попыталась откусить украшение с тарбана стражника, но это уж мелочи…

Фергия болтала с торговцами как старая знакомая, а я лишь старался не упустить нить беседы, как это случилось ночью.

Говорили много, о разном, и уже почти рассвело, когда мы вдруг услышали знакомый голос:

– Это был не племянник, шади!

– Итиш-шодан? – повернулась к нему Фергия. – Значит, это не он облил твои ковры едким составом? Кто же тогда?

– Не знаю! – схватился тот за голову, но тут же опомнился и ткнул в мою спутницу пальцем. – Из-за тебя моя семья снова в убытках!

– Почему это? – возмутилась она.

– Потому что племянник действительно встречался с дочкой соседа там… ну… – Итиш всплеснул руками и с негодованием добавил: – И сделал с ней ЭТО даже не на ковре! Какой позор и бесстыдство…

– Придется платить отступного, что ли? – не поняла Фергия.

– Нет, женить этого мерзавца… Все равно собирались, но не сей же день, и не на средней дочке, а на старшей! Теперь все в обиде, но двух жен ему не прокормить, и к тому же свадьба – это такие расходы, шади, чтоб ты знала!.. Иные люди продолжают платить долги за празднества в честь своих детей, когда внуки уже выросли!

– А может, просто справлять торжество поскромнее? – предположила она с деланой наивностью. – Или пускай дети сами подзаработают… Ну ладно, я понимаю, если сочетают браком совсем юных, то им неоткуда взять денег, но чего это они сидят на шеях у родителей, когда собственные отпрыски уже взрослые, как ты говоришь?

Итиш подавился следующей репликой, гневно воздел руки, но сказать ничего не смог.

– Ну да ладно, чужие обычаи – не мое дело, – безмятежно продолжила Фергия. – Значит, твой племянник все же встречался с девушкой, и их быстренько поженили…

– Еще нет! Но тянуть нельзя – не ждать же, пока у нее живот на нос полезет? Ее уже тошнит по утрам… – ожил Итиш. – Но теперь выходит, что племянник вовсе не носил тот сосуд в мастерскую, а поручил это кому-то, а кому, не помнит.

– Как это? – удивился я.

– Только не говорите, что вам никогда любовь глаза не застила до такой степени, что… где уж там слуг различать! – прошептала Фергия и снова преисполнилась внимания. – Итиш-шодан, так он что, даже предположить не может, кому поручил дело?

– Имеются трое на выбор, – мрачно проговорил тот. – Но ни один не сознается, а амулеты не работают!

– А я тебе говорила, что по дешевке продают только фальшивку, – ухмыльнулась она, поворачивая в другую сторону. – Но ты продолжай, Итиш-шодан! Думаю, скоро ты узнаешь еще больше интересного и о работниках, и о родне…

– Тебе я платить не буду! – послышалось за спиной. – Свадьба! Такие траты!.. Сплошное разорение!..

– Забавный, правда? – обратилась ко мне Фергия.

Ее матушка, думаю, уже наградила бы Итиша заклятием немоты или чем-нибудь похуже, но дочь была совершенно непрошибаема.

– Вы людей о деле-то спрашивать будете? – напомнил я.

– Буду, только решу, с чего начать и как это сформулировать, чтобы… – Она покосилась через плечо, на нашего сопровождающего.

Выглядел он, если честно, неубедительно – невысокий, крепкого сложения, но далеко не воин. Однако Фергия сказала, что из всех чародеев Ларсия этот – самый умелый, хоть и молод с виду, и я предпочел поверить ей на слово.

У него было округлое приятное лицо, короткие ухоженные усы и бородка, неброский наряд, и в нем чувствовалась сила. Звали чародея Диргешем. Он таскался за нами по пятам, и я не рисковал обронить лишнее слово. Неприятное ощущение…

– Фергия-шади! – вдруг раздалось несколько женских голосов, и Даджи встала, встопорщив короткую гриву. – Наконец-то ты появилась!