Цветные рассказы. Том 2

Семидесятые. Выскочил в магазин напротив. В августе рано темнеет, чернильные, темно-синие сумерки. Холодильник пустой. Придет Лариска, надо бы поужинать. Может, и при свечах. Да нет, глупости – у нас с ней давно уже не в пастельных, а в «постельных» тонах. Потом утром – позавтракать. Лариску выписал к себе – редкий случай – отправила сынишку за город с дедом и бабкой, теперь может и переночевать у любимого человека. У меня как раз фатера свободна, маман с папоном – тоже на даче. Черт, времени совсем мало, надо бы немного прибраться, все накидано, шмотки, обувь, какие-то справочники, спортивные примочки, все внавал…

Как интересно жизнь складывается. Студентом ездил сюда, на Малую Охту, отрабатывал «стройку», копал канавы, «поднимал» новый район. А теперь живу здесь, переехал с родителями из коммуналки в центре, живу в тоскливых пятиэтажных «хрущобах». Деревья-то как поднялись за эти десять с небольшим, все выглядит вполне обжитым, будто так всегда было – убого и беспросветно.

Лариска – очень хорошая. С мужем развелась давно, свободная женщина. Встречается со мной с удовольствием. Я нравлюсь ей, она мне, наверное, тоже. Умница, в свои двадцать восемь – уже кандидат, биология или микробиология? – что-то в этом духе. Нет, на самом деле умница, дело не в том, что защитилась, это-то по большому счету как раз полная ерунда. Просто нам есть, о чем поговорить, интересно друг с другом. И собой недурна. А все равно – скукота, почему так получается? Меня лично это очень смущает: я отношусь к ней хуже, чем она ко мне, она – всей душой, а я… Как бы немного снисхожу. Такой, чуть снисходительный, а за нее все равно обидно: Лариска – замечательный человек, во всех отношениях достойная молодая женщина – самостоятельная, здравая, тонкая, любящая, ранимая… Право слово, достойна лучшего отношения. А я вот такой – снисхожу до людей. Немного презираю, что ли? Мне она, конечно, нравится, и на людях появиться с ней приятно. Все, вроде, хорошо, и понимаем друг друга, и объятия у нас совсем не равнодушные, можно сказать, довольно-таки жаркие объятия… А искра не высекается. Отстрелялся и домой – нехорошо это, как-то не по-людски.

Купил продукты, бутылочку абхазского «Апсны» взял, на обратном пути встретил Тоню с нашего НИИ. Ей лет двадцать пять, работает техником, где-то учится, я для нее – восходящая звезда местного значения. Смотрит на меня снизу вверх: глазки голубенькие, носик пуговкой, рот щелочкой, беленькая, нежная, глуповатая, а фигурка – вроде, ничего.

Что делаешь здесь, белочка? Куда скачешь? А я – серый волк, зубами щелк. Не хочешь зайти в терем-теремок? Смело взглянула на меня, улыбнулась – почему бы и нет? Серый волк в темно-синей куртке – очень даже симпатичный. Зачем я все это затеваю?

Поднялись на второй этаж, в нашу с родителями крошечную двушку, в которой все со всем совмещено. Где у тебя туалет? Боже, как все предсказуемо, она уже готова.

Через несколько минут заглянул в объединенный санузел. Руки моешь? Какая стройненькая, раскраснелась, румянец на белой щеке. Подошел сзади, обнял. Мой руки, мой, я не буду мешать. Прижался щекой к ее уху, посмотри-ка в зеркало, мы неплохо смотримся.

Тоня улыбалась. Без объятий и поцелуев стал ее понемногу раздевать. Смотри-смотри, как мы выглядим? Да, бельишко у нее так себе, хорошо, хоть чистенькое. И грудь – не очень, не особо зажигательная, у Лариски лучше. А попка – вполне ничего. Смотри, смотри в зеркало, милая мартышка, красиво – правда, красиво? Мне-то лучше видно – и в зеркало и сзади, спина белая, ничего себе спина, и попка тоже… А что тут может быть плохого – девушка совсем еще молодая, но и не ребенок уже.

Ну, как ты, все хорошо? И мне тоже… Приведи себя в порядок, подожду в комнате.

Сел в кресло, вытянул ноги. Свет не зажигал. Уже совсем темно, интерьер в сине-фиолетовых тонах. Если бы курил… Самое время бы перекурить. Почудилось, что кругом пепельницы, много пепельниц, заполненных окурками, и вонючий запах сигарет. Вот такой пердимонокль. Как такое вообще могло произойти? Эта девушка ни с какой стороны мне не интересна. Глупышка, о чем с ней говорить? И женщина – так себе. А тут еще… Не уследил, вошел в раж, идиот, будто мальчишка неопытный. Вот только последствий нам и не хватает. Боже, что я наделал… И с кем? – прохожая, просто проходила мимо. Кррресть-янка полевая, цветочек незамысловатый. Маленькая незабудка, да, забудешь тут, а если последствия? Что делать, что делать? Я ее и не знаю. Разве просчитаешь эту скромную простушку? – возьмет и родит. А скажи, папочка, ты любил мою мамочку? – бррр…