Как я мог так ошибиться? Это же Лиза, затянутая в черный плащ с поднятым воротником, она идет по платформе к нам. Бежит к бродяжке, несет три алые розы. Остановись, милая, ты потеряла одну. Бежит дальше, не слышит. Нехорошо: четное число цветов – символ смерти, нельзя живым дарить две розы. Руслан стучит в окно. Поздно, уже не предупредить.
Лиза передает цветы клошарке. Какая же она маленькая рядом с этим гигантом. Как радуется ей Элизабет. Огромная бродяжка обнимает маленькую Лизу, и та тонет в ее объятиях и бесконечных слоях одежды. Видны только верхняя часть лица с пепельной кожей и большие глаза, любимые глаза, залитые слезами. Эти глаза хоронят и оплакивают нашу любовь.
Что-то с моей головой – откуда эти видения?
Поезд тронулся. Руслана качнуло, он рухнул на свободное сиденье.
– Are you OK? – спросил кто-то из русских.
– Спасибо, ребята, я в порядке.
– Вам нужна помощь?
– Нет, нет, я в отель, там отдохну.
Он действительно ехал в гостиницу. Нашел дешевую ночлежку в пригороде, рассчитал, что ему хватит денег еще на месяц, и уехал туда.
Бедная Элизабет, бедная Лиза, они теперь везде мне мерещатся. Бедный Руслан. Объявили нужную остановку, надо встать и выйти, но он не поднялся. Не было сил и не хотелось двигаться. Элизабет на платформе как апофеоз его, Руслана, жизни. Символ, потрясающей силы спектакль, разыгранный провидением специально для него. Ну, ты, былинный богатырь, гигант водевильной сцены, должен же ты когда-нибудь сделать какие-то выводы.
Да, наверное, это являлась именно она. Опять за мной приходила смерть. На этот раз в виде веселой бродяжки Бэт. Она приходила не забрать меня – только предупредить. Чтобы я понял, какова эта смерть на самом деле, и какая дорога приведет меня к своему концу. Смерть не забрала меня. Обняла, дыхнула винным перегаром, накрыла смрадом разлагающегося человеческого тела и сказала: «Отпускаю. Живи. Ты еще можешь найти свою дорогу».
Конечная остановка. Вошли полицейские с собакой. Проверили билет. Почему не выходите? Проспали? Вы парижанин, гость? Еще не поздно, можно вернуться. Здесь оставаться нельзя. Дождитесь на перроне поезда, идущего в обратном направлении.
Поехал обратно. Опять проскочил свою остановку. Рассматривал схему метрополитена на стене вагона. Эта ветвь идет до аэропорта Шарль де Голль.
Да, Руслан. Нечего тебе здесь ловить. Не спасти тебе Лизу. Да и она уже не хочет быть спасенной. Смотри, сам не утони. Ты думал, это дно. Вот тебе Элизабет – пример того, что можно упасть еще ниже. Возвращайся в Питер. Там еще есть люди, которые тебя любят и ждут.
Отель «Казино» в предместьях Лутраки, что недалеко от древнего Коринфа. Греция, сентябрь того же года.
Руслан приехал на конвент российских производителей компьютеров, организованный немецким концерном Rugg&ON, поставляющим в Россию компьютерные компоненты: материнские платы, видеопроцессоры, блоки питания, кабели, клавиатуры, матричные дисплеи и т. д. и т. п. Все это производилось преимущественно в Китае, на Тайване, в других странах Юго-Восточной Азии, что-то в странах Восточной Европы. Но выпускалось с лейблом Rugg&ON и ее же сертификатом.
Немцы, очень прижимистые в бизнесе, вытягивающие все соки из своих российских дилеров, захватывающие без стеснения лучшую клиентуру и самых крупных конечных потребителей, были на конвентах просто душками. Брали с представителей дилеров только за отель. Оплачивали все мероприятия, банкеты, экскурсии. Работники концерна читали прекраснодушные лекции «о философии продаж концерна», «о расширенном толковании компьютерного бизнеса», о том, что они одна семья, о новых компьютерных платформах и новых формах отчетности.
«Вранье и пустозвонство», – с досадой думал Руслан, он и раньше так думал, но приезжал на конвенты с удовольствием. Организовано отлично, стильно и с размахом. Почему не приехать в шикарное место, почему не встретиться с коллегами, опытными людьми, подымающими новый бизнес в непростых российских условиях? Многие дилеры Rugg&ON встречались не в первый раз, многих связывали дружеские отношения.
Руслан вышел из отеля и направился вдоль пляжа в сторону Лутраки. Прошел около пятисот метров, сел на парапет, отделяющий пляж от городских построек, и долго смотрел на закат.