Цвет судьбы

– Спасибо. Обязательно приеду. Привезти что-нибудь?

– Главное, себя привозите! – с улыбкой ответила она и, кивнув мне, покатила тележку в соседний отдел.

Я смотрел ей вслед и не мог оторвать глаз. Кажется, вечно мог любоваться ее плавной походкой, округлыми женственными формами под бело-розовым сарафаном. Было в ней что-то удивительно чистое, цельное – то, к чему меня тянуло, словно к роднику в пустыне. Никогда не думал, что обычная с виду женщина может так властно и неотразимо меня привлечь.

Они уже заворачивали за угол, когда Марисса вдруг обернулась и помахала мне. Я помахал в ответ, чувствуя, как по лицу расплывается широкая счастливая улыбка.

Глава тридцать восьмая

У дверей меня встретила Глэдис Смит, свекровь Абигейл.

– Добро пожаловать, доктор Хэмилтон! Заходите, заходите!

Я переступил порог и попал в просторный холл с рядом окон, откуда открывался вид на море. Ярко блестящие деревянные полы, стены, выкрашенные в светло-бежевый цвет, с белой окантовкой, мягкие белые диваны с покрывалами в мексиканском стиле – все здесь рождало ощущение простора, уюта и покоя.

– Какой у вас чудесный дом! – проговорил я, протягивая Глэдис две бутылки вина: крепкое каберне и легкое пино гриджио. Что предпочитают дамы, я не знал и запасся вином на любой вкус.

– Спасибо! – ответила она. – Мы его очень любим. Он большой, уютный, а сзади находится просторная терраса, выходящая на море – Мариссе есть где играть.

По чистейшим – ни пылинки, ни пятнышка! – деревянным полам мы прошли в заднюю часть дома, ярко освещенную льющимся из окон солнечным светом. Открытая дверь из гостиной вела в просторную кухню в кремовых тонах, где Абигейл помешивала что-то на плите. Из кухни плыл соблазнительный запах чеснока и специй.

– Привет! – Она повернулась ко мне – и снова я застыл, зачарованный взглядом ее невероятно синих глаз. – Легко нас нашли?

– Да, без проблем. Какой прекрасный вид! – Я показал на высокое небо, кое-где испещренное белыми облачками, и на волны залива внизу.

Дом семьи Смит стоял на высоком травянистом холме. С трех сторон он был окружен белым штакетником, за которым высились, словно часовые, суровые сосны; с четвертой стороны, выходящей на море, открывалась просторная терраса с качелями, песочницей и мангалом для барбекю.

На террасе я заметил Мариссу: она играла в песочнице с формочкой – зеленой черепахой.

– Смотри-ка, доктор и вино принес! – сказала Глэдис, выставляя бутылки на гранитную столешницу в центре кухни. – Какое предпочитаете, доктор? Белое или красное? Или, может быть, коктейль? Мартини? Джин с тоником? Не стесняйтесь, будьте как дома!

– Мне просто воды, если можно, – ответил я.

– Простой или газированной?

– Газированной, если есть.

– У нас все есть! А как насчет лимона?

– Отличная мысль!

Я присел на высокий, обтянутый кожей табурет, а Глэдис наполнила высокий хрустальный бокал льдом и плеснула туда шипучего «Перье». Туда же полетел и ломтик лимона. Отпив кисловатой ледяной воды посреди жаркого дня, я почувствовал себя словно в раю.

– Абигейл рассказывала, что вы родом из Торонто, – начала Глэдис. – Надеюсь, вы не покинете нас, чтобы вернуться в большой город. Очень трудно удержать врача в таком маленьком поселке, как наш. Работа деревенского доктора – не для всех.

– Мне здесь очень хорошо, – ответил я. – Тихий, неторопливый ритм сельской жизни – это как раз для меня. Уверяю вас, уезжать не собираюсь.

– Очень приятно это слышать! И как хорошо, что врач у нас теперь молодой! Надоело, что приезжают одни старые развалины, и только для того, чтобы не отходить далеко от своих шикарных яхт!

– Глэдис! – предостерегающе проговорила Абигейл из кухни. – Я уверена, доктору Хэмилтону тоже есть на чем поплавать в заливе.

– У вас есть яхта? – впилась в меня взглядом Глэдис.

– Простая моторка, – развел руками я, – и я купил ее с рук.

– Ну вот, видите? Вы совсем не такой, как эти богатые стариканы! – удовлетворенно заметила Глэдис.

Мы с Абигейл переглянулись с едва заметными усмешками.

– Нет, против яхт я ничего не имею, – продолжала Глэдис. – Мне самой нравится плавать по морю. А тебе, Абигейл?

– И мне! – Абигейл выложила на тарелку подрумяненные морские гребешки, обильно политые маслом, и поставила передо мной. – У вас нет аллергии на морепродукты?

– Боже упаси! – ответил я, накалывая моллюска на зубочистку. – Глэдис, а вы будете?

– Разумеется!

Абигейл налила себе белого вина и тоже села за стол. Втроем мы уплетали гребешки и говорили о том, как сложно содержать отделения неотложной помощи в сельских больницах, потом о моей жизни в Онтарио, о том, почему я переехал на восток… а через полчаса я вдруг обнаружил, что рассказываю этим двум женщинам о своем одиноком детстве и трудной юности.

Мариссе, как видно, надоело играть в песочнице, она встала и пошла к нам. Абигейл встретила ее у раздвижной стеклянной двери, подхватила на руки и поцеловала.

– Хочешь сока? – спросила она. – И смотри, кто к нам пришел: доктор Хэмилтон!

Марисса просияла и, завозившись в объятиях матери, потянулась ко мне испачканной в песке ручонкой.

– Док-та!