Цвет мантии

– Ну, как вы тут? – В комнату вошла хозяйка и, поставив на середину стола запотевшую крынку с молоком и три глиняных кружки, обвела взглядом хмурые лица детей. – Та-ак, а чего это вы не поделили? – вытирая руки о передник, спросила она, но никто не ответил. – А я чего задержалась-то? – попыталась женщина отвлечь их от ссоры. – Сейчас ещё один мальчонка в калитку стучал, рыженький такой, вихрастый, только странный немного, диковатый. Попросил немного молока и ушёл сразу же. Во двор входить отказался… На него ещё собака моя заворчала… Может, знаете его? – Ответом ей стало дружное, но молчаливое качание головами. – Ну, вот что, – упёрла она руки в бока, – в чужом доме ссору затевать – хозяев не уважать. Или вас родители не учили? – Дети снова опустили головы, на сей раз от стыда. – Нате-ка вот, угоститесь да под лакомство помиритесь. – Из белёной печи на стол перекочевала большая блинница. Женщина сняла с неё высокую крышку, и по комнате тут же разлился сладкий дразнящий запах печёных яблок. – Ешьте-ешьте, – подбодрила своих маленьких гостей хозяйка, – а я сейчас щи поставлю. Глядишь, может, мужики за полдень из лесу воротятся. Так я, как пообедаем, своего старшего сына пошлю вас проводить, куда надобно. А то негоже это – дети одни по чаще лесной ходят. И откуда вас только к нам занесло? – Она посмотрела на перепачканные распаренной яблочной мякотью мордашки и вздохнула.

– Ой, тётенька, нам бы в школу чародеев поскорее добраться, – слизывая с пальцев сладкий сок, сказала Вилька. – Вы нам расскажите, как, и мы сами дойдём.

Но женщина вдруг едва не выронила из рук длинную кочергу, которой собиралась разгрести угли в печи.

– Куда?!

Дети испуганно замерли, глядя на обомлевшую хозяйку. Во дворе вдруг громко взлаяла собака, отчего в комнате все вздрогнули. Потом девочка тихо повторила:

– В школу чародеев… Нам на заставе сказали, что до неё осталось меньше полдня пути по лесной дороге, а мы, видимо, где-то развилку пропустили и свернули не туда. Вот так к вам и попали.

– Ох, детки! – женщина покачала головой и присела на лавку у двери. – Да отсюда до вашей школы два дня добираться! Это вы не развилку пропустили! Это вам, горемыкам, подвезло в тайный капкан чародеев этих попасть. Они их сто лет назад понаставили, покуда от нашествия дикарей отбивались, а когда наш князь загнал супостатов обратно в их голые степи, собрать все так и не удосужились. Так и «захлопываются» каждый год один или два, перенося невезучих подальше от колдовских владений.

В наступившей тишине тихонько всхлипнула младшая, но Вилька сразу же обняла её за плечи и негромко проговорила, приглаживая тёмные завитки волос:

– Ничего, Маря, два дня – не две недели. Дойдём.

Она украдкой взглянула на Божеслава. Мальчишка, напряжённо выпрямив спину, смотрел в окно так, чтобы лица его видно не было. И девочка внезапно почувствовала к нему уважение: маленький, а держится. Молодец.

– Конечно, дойдёте, – поддержала её хозяйка, – а мы вас проводим. Чай, не на край света. Только… – Она чуть запнулась. – Подождать немного придётся. – И разведя руками, произнесла: – Беда у нас.

Гости снова присмирели и встревожено посмотрели на неё.

– Какая? – на правах старшей спросила Вилька.

– Дети у нас пропали, двое сорванцов. В лес ушли и не воротились. Второй день уже почитай всем селением ищем. Староста наш с ближними этой ночью домой не ворачивались.

– Да как же можно в своём ягоднике заблудиться? – удивилась Вилька.

Дома, в Колтовке, все окрестные светлые леса каждый ребёнок знал вдоль и поперёк и почитал, как кормильцев. А в глубокие чащобы ходили только взрослые охотники. Детям туда путь вообще заказан был. Но это дома…

– Если бы они просто по ягоды отправились. – Женщина тяжело вздохнула. – А то ведь клад пошли искать, олухи.

– Клад?! – теперь уже три пары глаз смотрели на неё с любопытством.

– Угу, клад. Волчий… У нас ходят слухи, что когда дикари с наших земель бежали, они где-то в наших краях своё награбленное добро спрятали. Но не закопали, потому как ни минуты на то у них не было, а свалили в какое-то старое волчье логово – и дело с концом. Поэтому и прозвание ему такое дали – волчий. И поди найди его теперь. За сто лет то логово, небось, десять раз уже осыпалось или вообще оплыло в болото, если рядом с топями находилось… А ещё говорят, что сторожить его ихний шаман остался. Якобы до тех пор, пока его господин за своим золотом не вернётся… Клад этот уже не раз искали. И не мальчишки, а мужики взрослые. И то не нашли. А тут… – Она промокнула глаза передником, а потом строго взглянула на детей. – Так что одних мы вас не отпустим. Придётся обождать. Нам и своей пропажи хватает, ещё и за вас грех на душу брать, не дай бог что случится.

С этими словами женщина прибрала со стола и вышла во двор.

– Виля, – тихо начала было Марька, но подружка опередила её с ответом:

– Я не могу.

– Почему? – растерялась малышка.

– Потому что, – буркнула Вилька и, опустив глаза, едва разборчиво пробормотала убитым голосом: – Я больше ничего не чувствую.

– Как это? – не поняла Марька.