Благодаря этому, все дальнейшие действия исполнили максимально быстро и с минимальными потерями. А когда начались японские атаки, их встретили уже более или менее организованные стрелковые части, занявшие подготовленные рубежи для обороны. К тому же в использовании артиллерии кораблей и сдерживании противника целенаправленными поджогами опустевших домов никто не стеснялся, что и помогло удержать контроль над захваченной территорией столь незначительными силами.
Сойдя на причалы, основной частью сил, в первую очередь, атаковали товарную станцию и железнодорожный вокзал с телеграфом. Эти объекты удалось взять легко, но продвинуться к западу для разрушения подъездных путей, как это планировалось изначально, дальше городских окраин не получилось. Высланный туда отряд наткнулся на засаду и был вынужден отступить, бросив поврежденный паровоз и даже не успев его подорвать. Стоявшие на рейде крейсера не смогли оказать поддержку десанту своей артиллерией, хотя район боя находился в зоне уверенной досягаемости их пушек и просматривался с корабельных марсов. Оказалось невозможным достаточно быстро передать точные данные для стрельбы. Вокруг были жилые кварталы, а ситуация менялась просто стремительно.
Оставив против японского отряда арьергардный заслон с пулеметом, пешим порядком, фактически бегом по шпалам, пехота отошла и поддержала моряков, штурмовавших судостроительный завод фирмы «Кавасаки Докярд Компани» на юго-западной окраине города. Засевшие в его строениях, отделяемых от города и порта рекой Сумидагава, ополченцы и части территориальной армии оборонялись достаточно грамотно, и сбить их с позиций первым же наскоком, атакуя через мосты, десантной роте не удалось.
С подходом, обученных сухопутному бою частей ситуация резко изменилась. Продвигаясь пригородами от железной дороги на звуки стрельбы, пехота вышла во фланг обороняющимся, уже по другому берегу, стремительной атакой отсекая защищавших мосты японцев от остальных заводских корпусов. Зажатые между двух огней, ополченцы были быстро сломлены и сдались, а территориалы уже не смогли удержать рухнувшей позиции и скоро оказались уничтожены. Сдаваться никто из них не захотел. На остальной территории завода войск и ополченцев не оказалось.
К этому времени передовые отряды высаженной для усиления второй десантной роты «Богатыря» уже приступили к сбору трофеев. Окончательно очистив территорию порта, а потом верфи и железнодорожной станции от японцев, десантники сразу занялись уничтожением вражеского имущества. Все железнодорожные стрелки испортили, зацепляя их тросами и цепями к маневровым паровозам и вырывая с мясом. Пути, по возможности, подорвали, так же как и все, что стояло на них. В итоге искореженные рельсы оказались завалены останками развороченных и сгоревших составов. Паровозное депо и железнодорожная мастерская горели. Взрывчатки не жалели, а керосина, масла и прочего горючего материала нашли на месте в достаточном количестве.
Когда загорелось и здание железнодорожного вокзала, вернулся арьергард, отстреливавшийся от наседавшего противника. Японцев отбили контратакой, оказавшейся для них совершенно неожиданной. В результате возникшего замешательства удалось их окружить на западных въездных путях и, прижав плотным ружейным и пулеметным огнем к шпалам, забросать бомбочками. Лишь немногим удалось выскочить и скрыться среди домов. Гоняться за ними не стали и отступили обратно к порту, вывезя всех своих раненых и даже убитых. Трех пленных офицеров отправили на «Богатырь» еще раньше. В ходе боев в районе вокзала и телеграфа все три пулемета оказались сильно повреждены, и их пришлось подорвать на месте.
Пытавшихся преследовать японскую пехоту и ополченцев отсекли артиллерией «Днепра», контролировавшего все вокруг рейда на расстоянии прямого выстрела его пушек и постоянно бившего в сторону станции после ее оставления. Вообще весь Кобе, находящийся на узкой полоске земли между морем и горами Рокко-сан и Мая-сан, простреливался с кораблей насквозь, что с самого начала разделило его на восточную и западную части, практически не имевшие сообщения между собой.
Непосредственно в порту никакой береговой обороны не оказалось, а рабочие и грузчики разбежались еще в самом начале высадки. Отправленный сразу к портовой конторе отдельный отряд нашел здание совершенно брошенным, но никаких ценных документов не обнаружили. В нескольких комнатах, несмотря на распахнутые окна, еще стоял густой запах сгоревшей бумаги и лежали горки теплого пепла, вокруг которых валялись огарки карт и каких-то документов. Имевшийся переводчик, просмотрев сохранившиеся папки и сшивки, сообщил, что там лишь бухгалтерия и прочая бюрократия.
После зачистки моряки, растекаясь по порту, не встретили даже захудалых сторожей. Так что чувствовали они себя как дома. Результаты беспрепятственной бурной деятельности десанта стали видны очень быстро. К «Днепру» постоянно подходили шлюпки и катера, тянувшие кинугасы с трофейным имуществом. Брали только самое ценное и легко переносимое.