Цивилизация Древней Греции

В этом регионе, как и на Халкидике, интересы Афин сталкиваются с интересами Коринфа, бывшего участником пелопонесского союза. Между Коринфом и его бывшей колонией Керкирой (Корфу) разворачивается конфликт; последняя обращается за помощью к Афинам: в морском сражении в 433 году в прибрежных водах Корфу жители Керкиры ждали подкрепления от Афин, чтобы смять коринфскую эскадру. Появился риск разрастания конфликта, и Перикл, осознававший это, считал его неизбежным. Таким образом, он бросил вызов Спарте. В 432 году он принял декрет, который закрывал торговцам из Мегары доступ к портам и рынкам Аттики и афинской империи: это повергло Мегару, предоставившую убежище беглым рабам из Афин, в экономический паралич. Тем временем в Потидею, крупнейший город на Халкидике, который был колонией Коринфа и сохранял тесный контакт со своей метрополией, была направлена афинская экспедиция. Вторжение в Корфу, осада Потидеи, «мегарский» декрет — такого Спарта стерпеть не могла. Заручившись поддержкой своих союзников, при подстрекательстве Коринфа, она предъявила Афинам ультиматум, требуя по крайней мере отмены декрета против Мегары. По совету Перикла афиняне отвергли это требование: это привело к разрыву и окончательной конфронтации между двумя враждующими полисами. Война, начавшаяся в 431 году, длилась двадцать семь лет и завершилась поражением Афин в 404 году.

*

С самого начала конфликта Перикл настоял на принятии дорогостоящей стратегии, которая единственная была способна дать Афинам серьезные шансы на победу. Он отлично осознавал слабость афинских войск перед силами Спарты и ее союзников в бою в открытом поле: ведь не только численное преимущество, но и знаменитая храбрость спартанских гоплитов заставляла их противников задуматься. Очевидно, лакедемоняне ждали столкновения, чтобы решить конфликт исходом одного-единственно-го сражения. Перикл принял решение отказаться от этого боя: население Аттики должно было укрыться за крепостными стенами города, оставив для вражеского вторжения деревни. Зато афиняне полностью использовали свое преимущество на море, не только чтобы поддерживать свободу торговли начиная с Пирея, но и чтобы давать отпор на берегах Пелопоннеса постоянным высадкам и налетам. Триста собственных триер, суда Хиоса, Лесбоса и Керкиры, качество экипажей, базы в Навпакте и Акарнании на западе, господство в Эгейском море, объем финансовых запасов, постоянно пополняемых за счет налогов, — вот преимущества Афин перед их врагом, не столь хорошо оснащенным на море и не столь богатым. Можно было ожидать, что Пелопонесский союз, истощенный беспощадной морской войной, закончит свое существование распадом и что Спарта, брошенная своими союзниками, признает свое поражение. Итак, речь шла об изнурительной войне, где Афины должны были показать твердость и моральную силу, позволяя захватчикам опустошить свои земли, но сохраняя веру в конечный исход войны. Периклу потребовался весь его авторитет, чтобы отстоять свои взгляды: половина населения Аттики — все крестьяне и горожане, имеющие сельские земли, — принесли в жертву свое имущество и образ жизни в пользу долгосрочной стратегии.

Первый период войны, длившийся десять лет (431–421), часто называют войной Архидама — по имени царя Спарты, который проводил первые операции и который, как и многие другие, погиб в 427 году. После налета Фив на Платеи, союзника Афин, спартанская армия вступила в Аттику и разорила равнину, тогда как афинский флот совершал рейд на пелопонесские берега. В следующем, 430 году лакедемоняне вновь вторглись в Аттику. Афины в это время страдали от неожиданно обрушившегося на них удара — эпидемии чумы. Сосредоточение всего населения в городской зоне, где деревенские жители размещались на пустырях в ужасных условиях без всякого соблюдения гигиены, способствовало эпидемии, которая продолжалась больше года и возобновилась в 427 году. Треть населения была истреблена болезнью. В этом ужасном испытании, описание которого оставил нам Фукидид, афиняне на время отвернулись от Перикла, но весной 429 года они вернули ему свое доверие, переизбрав его стратегом. Истощенный, этот великий человек умер осенью. Его гибель лишила Афины единственного политического деятеля, способного довести войну до конца. Кроме него, никто не имел ни подобного доверия, ни ясности ума.