Цивилизация Древней Греции

Греческий полис имел двойственную суть — географическую и человеческую: оно одновременно соответствовало определенной территории, как правило единственно занимаемой, и группе людей, сословию граждан. Из этих двух аспектов единого политического образования второй был самым важным: здесь заключается существенное отличие от современного понятия родины, которое в наших глазах тесно связывается с землей. Греческий же полис — это прежде всего единство людей, которые его составляют. Поэтому официальное название, которое он носил в текстах, было не названием страны или города, а именем народа: говорили не «Афины», но — «афиняне», не «Спарта», но — «лакедемоняне», не «Коринф», но — «коринфяне», и так далее. Это не значит, что греки не чувствовали эту простейшую форму патриотизма, которая выражается в привязанности к земле и родному городу: их ораторы и поэты придавали этому чувству трогательную и чудесную выразительность, которая до сих пор является для нас образцом. Но в исключительных обстоятельствах они думали, что главное — это не земля, а люди, и старались спасти полис, даже после утраты территории, если гражданский коллектив был сохранен и мог возродить в другом месте свои традиции и культы. Когда полководец Гарпаг по поручению Кира отправился покорять Ионию, он осадил Фокею; тогда фокейцы, по рассказу Геродота (1,164 и далее), видя, что сопротивление бесполезно, «спустили на воду свои пентеконторы, посадили туда детей и женщин со всеми вещами, а также погрузили статуи богов, взятые из святилищ, и все приношения, за исключением бронзовых и каменных скульптур и картин. Завершив погрузку, они сами сели на борт и отправились на Хиос». Оттуда они двинулись на запад, чтобы основать полис Алалию на восточном берегу Корсики. Народ города Теос поступил так же и обосновался во Фракии, на месте Абдер, древней колонии Клазомены, которую первые колонисты вынуждены были покинуть. В 480 году, в тот момент, когда персы заняли Афины, Фемистокл, от имени афинян, укрывшихся на Саламине, пригрозил спартанскому адмиралу Эврибиаду, который командовал греческим флотом, что покинет союз, если тот откажется дать сражение: «Если ты не сделаешь то, что я предлагаю, мы безотлагательно отправимся вместе с нашими семьями в Сирис, что в Италии, в город, который уже давно наш и где, согласно оракулам, нам нужно основать колонию». Шантаж имел успех и привел к победе при Саламине. Но если бы афиняне действовали в соответствии с его планом, они бы не чувствовали, что их гражданский коллектив разрушен: афинский полис поменял бы лишь территорию и, следовательно, название, но люди, которые его составляли, сохранили бы на новой земле достоинство граждан греческого полиса.

В принципе каждый гражданин принимал участие в управлении государством и чувствовал себя непосредственно связанным с ним настоятельной необходимостью. Тем не менее это не значит, что полис и индивид поддерживали в любых ситуациях прямые отношения без посредников. Действительно, в каждом полисе гражданин имел отношение к весьма ограниченным группам, роль которых была одновременно религиозной и политической и которые служили средством связи между государством и частными лицами. Вне семьи, в узком смысле слова, существовали традиционные кланы дворянского характера, которые были связаны с более или менее мифическим предком и обнаруживали свою сплоченность в общих культах. Разумеется, по крайней мере в Афинах, эволюция, которая завершается возникновением классического полиса, главным образом была направлена против авторитета бывших всесильными когда-то предводителей кланов: именно так, как мы видели, нужно понимать законодательство Дракона об убийстве. Различные законы против роскоши и чрезмерных расходов, которые подвергли проскрипции всю непомерную пышность в погребениях, в равной мере имели целью помешать знатным семьям соперничать, выставляя напоказ свои богатства по случаю каждой траурной процессии. И все же принадлежность к знаменитому роду оставалась в Афинах классического периода предметом славы и гордости. Перикл по отцу Ксантиппу был членом рода Бузигов, а по матери был связан с кланом Алкмеонидов, который боролся против Писистрата в предыдущем веке и член которого, Клисфен, преобразовывал афинскую демократию. В IV веке оратор Ликург, игравший ведущую роль в Афинах в течение двенадцати лет после битвы при Херонее, происходил из рода Этеобутадов, еще одного древнейшего семейного клана, который имел по известной традиции жречество Посейдона Эрехтея (которое лично отправлял Ликург) и жречество Афины Полиэи, то есть служил двум славным божествам в Эрехтейоне, самом почитаемом святилище Афин. Из этих примеров видно, какой престиж имели еще в ту эпоху семьи, обозначаемые родовым именем «эвпатриды» — «знать».