Цивилизация

Все эти дышащие уверенностью произведения доказывают, что к концу X века в Европе утвердилась новая власть, более могущественная, нежели власть любого короля или императора: Церковь. Если бы обычного человека той эпохи спросили, из какой он страны, он не понял бы вопроса; а вот на вопрос, из какой он епархии, ответил бы не раздумывая. Церковь играла не только организующую, но и гуманизирующую роль. Глядя на работы художников эпохи Оттоновского возрождения – резную кость или великолепные бронзовые двери, отлитые в начале XI века по заказу епископа Бернварда Хильдесхаймского, – я вспоминаю знаменитые строки Вергилия, великого связного между мирами Античности и Средневековья. Согласно его «Энеиде», буря прибила корабли Энея к незнакомому берегу, и чудом спасшийся герой подозревает, что попал в варварскую страну. Оглядевшись вокруг, он видит искусные рельефы, повествующие о недавних трагических событиях, и в изумлении произносит: «Слезы – в природе вещей, повсюду трогает души смертных удел»[18].

Человек уже не обезличенный imago hominis («образ человека»), а именно человек со всеми присущими человеку душевными порывами и страхами, но главное – с представлениями о морали и с верой в авторитет Высшей власти. К 1000 году, тому самому году, когда многие робкие души со страхом ждали конца света, затянувшееся господство непоседливых варваров отошло в прошлое и Западная Европа приготовилась вступить в свою первую великую эпоху цивилизации.

2. Великое потепление

В истории человечества случались периоды, когда по тем или иным причинам наша планета разогревалась – становилась более радиоактивной… Я не собираюсь выдвигать здесь научную гипотезу, но факт есть факт: за время своего существования человек раза три-четыре совершал эволюционный скачок, немыслимый в отсутствие исключительно благоприятных внешних условий. Один такой скачок произошел около 3000 года до н. э., когда внезапно возникла цивилизация – не только в Египте и Месопотамии (Двуречье), но и в долине реки Инд. Второй пришелся на конец VI века до н. э., когда не только свершилось чудо Ионии и Греции (небывалый расцвет философии, науки, искусства, поэзии, который и в последующие две тысячи лет оставался недосягаемой вершиной), но и чудо духовного просвещения в Индии, которое по сей день не знает себе равных. Третий датируется примерно 1110 годом. Тогда перемены затронули, кажется, весь мир, но самые глубокие и разительные произошли в Западной Европе – где были всего нужнее. (На ум невольно приходит сравнение с российской «оттепелью».) Какую бы сторону жизни мы ни взяли – людские деяния, философию, общественное устройство, развитие технологий, – мы видим невероятный всплеск энергии, интенсификацию бытия. Римские папы, императоры, короли, епископы, святые, ученые, мыслители той эпохи были сродни исполинам, а исторические эпизоды – вспомним Каносское унижение Генриха IV, призыв папы Урбана к Первому крестовому походу, историю Абеляра и Элоизы, мученическую смерть святого Томаса Бекета – обретали эпическое величие, превращаясь во вневременные символы, которые и сегодня волнуют наши сердца.

Да, мы и сегодня можем наблюдать свидетельства тогдашних героических усилий, энергии, уверенности, силы воли и силы мысли. Несмотря на всю нашу механизацию и всеохватность современного материализма, Даремский собор и сегодня остается впечатляющим сооружением, а восточная часть Кентерберийского собора по-прежнему изумляет величием и сложностью архитектурного решения. А ведь эти упорядоченные каменные горы выросли из кучки деревянных построек! Такая мысль посещает каждого, кто наделен хоть каким-то историческим воображением. Но далеко не каждый осознает, насколько стремительно все произошло – в пределах одной человеческой жизни. Еще более невероятной перемене подверглась скульптура. Одна из немногих дошедших до нас церквей, построенных ранее 1000 года (с которым тогда были связаны апокалипсические страхи), находится в Турню (Франция)[19]. Архитектура ее проста, но внушительна, скульптура же откровенно примитивна и лишена даже варварской живой экспрессии. Пройдет еще полвека, прежде чем в скульптуре появится стилистическая и ритмическая определенность, знаменующая наступление великой эпохи в искусстве. И тогда все мастерство, изобретательность, чувство драмы, прежде находившие выражение в небольших, легко перевозимых с места на место изделиях ювелиров и резчиков по кости, вдруг явят себя в новом, монументальном масштабе.