Как уже говорилось, православные грузины не составляли в Грузии абсолютного большинства. Поэтому для укрепления стабильности следовало наладить отношения с другими тамошними народами и конфессиями. Прежде всего это касалось мусульман, проживавших в так называемых «татарских провинциях» в долине Куры. Их спокойствие было особенно важным, поскольку они являлись главными поставщиками провианта и, кроме того, располагались на коммуникациях между Тифлисом и армиями, действовавшими в Восточном Закавказье. Это понимали даже в Петербурге. Александр I счел нужным посоветовать не наказывать жестоко мусульман, живших в Казахской провинции Грузии, за измену во время нашествия Баба-хана, «дабы в противном случае излишней строгостью не ожесточить тем более народа и не возродить в нем чувствований, для правительства нашего неблагоприятных…»[373]. Цицианов не упускал из виду средства морального поощрения мусульман, приноравливаясь к нравам и обычаям края. 23 ноября 1805 года он писал графу Кочубею о наградах местным жителям: «…я не нахожу, чем бы приличнее можно было их наградить, привлекая и других к соревнованию, как серебряным пером на шапку с таковым же бантом с надписью на банте за усердие и верность или за храбрость, смотря по роду их заслуги, а иных и золотыми за важное какое-либо дело. Награждение же их медалями вместо того, чтобы возбудить в них чувство благодарности, более их огорчит, как они и сами мне о том относились, ибо медали потеряли здесь свою цену через раздачу оных покойным гр. Пушкиным (А.А. Мусиным-Пушкиным.
До установления русского владычества местные правители обладали всей полнотой власти и действовали по своему разумению и прихотям. Обращение в «вышестоящие инстанции» было вещью практически не осуществимой. С появлением российской администрации ситуация изменилась, и население увидело в главнокомандующем «отца родного», на которого и обрушило поток жалоб и прошений. В этой связи 20 сентября 1803 года Цицианов послал следующее предписание агаларам Казахской провинции: «Не приступая к ответу на прошение ваше, ко мне чрез Неби-агу доставленное, должен вам предписать, чтобы вы всегда таковые подавали моураву вашему действительному статскому советнику кн. Гарсевану Чавчавадзе, а тот должен мне представлять, ибо моурав над вами есть начальник, а мимо начальника подчиненным подавать не следует. Вы, будучи подданными Его императорского величества, должны Его законоположениям и повиноваться; мне же самому со всеми народами, Грузию населяющими, переписываться и времени бы не достало». Цицианов не упускал ни одной возможности для усиления позиций России в Азербайджане. Он со всей серьезностью отнесся к письму супруги шушинского Ибрагим-хана Джевахир-ханум (грузинки по национальности, дочери князя Евгения Абашидзе, захваченной в плен во время набега), в котором она советовала главнокомандующему направить послание ее супругу с предложением принять российское подданство. Когда же такое письмо было ханом получено, Джевахир-ханум уговорила мужа согласиться с предложением Цицианова[375].