Читаем Цицерон полностью

Историки не раз задавались вопросом о причинах, по которым Цицерон выступил с этим свидетельством. До той поры Клодий считался его другом, и нет оснований думать, что консулярий его ненавидел. Полагали, что Цицерон не смог справиться со своим тщеславием и рассчитывал еще больше прославиться, если Клодия осудят за великое святотатство на основе его показаний. Косвенным подтверждением такого мнения могло бы служить происшествие, о котором рассказал он сам. Когда Цицерон появился в суде, друзья Клодия подняли шум, стали осыпать его оскорблениями и угрозами. Судьи поднялись со своих мест, готовые защищать оратора даже с риском для собственной жизни. Все это, конечно, льстило честолюбию Цицерона. Существовали, однако, и другие причины. Древние авторы полагали, как свидетельствует Плутарх, что Теренция испытывала ревность к прекрасной Клодии, сестре обвиняемого (кстати говоря, послужившей, по-видимому, прототипом воспетой Катуллом Лесбии). Она жила на Палатине и, по слухам, надеялась женить на себе знаменитого оратора. Довольно странное предположение, если учесть, что Клодия была замужем за Метеллом Целером, да и Цицерон вряд ли дал бы втянуть себя в скандальный брак, предполагающий предварительный двойной развод. Говорили также, будто уже знакомая нам весталка Фабия настаивала, чтобы Клодий понес суровое наказание за святотатство, ведь именно коллегия весталок устраивала празднество Доброй Богини и отвечала за сопровождавшие его обряды. Главной причиной все же (которая, конечно, не исключает и некоторых других) было желание нанести удар молодым смутьянам, которые толпились вокруг Клодия, как недавно то. пились вокруг Катилины. Рим действительно наполняла буйная молодежь, она стремилась к выгодным и почетным должностям, а еще больше — к развлечениям и удовольствиям. Цицерон ясно видел, какую опасность представляли эти молодые люди для государства, и понимал, что оправдание Клодия означало поражение «добропорядочных граждан», на которых оратор больше всего рассчитывал в деле оздоровления политической жизни Рима. Все это Цицерон изложил в письме к Аттику, написанном в начале лета 61 года. В письме он рассказывает, как на следующий день после скандального решения суда обратился в сенате к Клодию, заявив, что, несмотря ни на что, союз добропорядочных граждан существует и рано или поздно восторжествуют нравственность и долг. Клодий, однако, ничуть не смутился и отвечал, что Цицерон ведет себя как «самодержец», гех. Разговор перешел в перепалку, противники осыпали друг друга оскорблениями. Громкие протесты сенаторов заставили Клодия замолчать, но злоба и ненависть его к Цицерону стали еще сильнее.

Весьма вероятно, что Цицерон недооценил, сколь сильную поддержку сумел обеспечить себе Клодий не только среди золотой молодежи, но и среди практических политиков. В письме упоминается некто, кого Цицерон называет «лысым Наннейцем», человек этот якобы в ночь накануне вынесения приговора раздавал деньги судьям. Кто имеется в виду? Скорей всего Красс. Нанней был римский всадник, чье имя связано с неурядицами восьмидесятых годов; говоря о «лысом Наннейце», Цицерон мог намекать на несметные богатства, которые Красс стяжал во время Сулланских проскрипций. Если эта догадка верна, значит, Красс, на людях всегда отзывавшийся о Цицероне самым лестным образом, втайне добивался союза с Клодием и его сторонниками, которые могли оказать ему вооруженную поддержку во время начавшихся вскоре стычек на форуме и на Марсовом поле. Так образовалась третья вершина будущего триумвирата.

Самые большие выгоды предстояло извлечь из этого союза Цезарю; он тем временем отбыл свою претуру, но не отправился сразу в выпавшую ему по жребию Дальнюю Испанию, а остался в Риме, чтобы дождаться исхода процесса Клодия. Задержкой воспользовались кредиторы, которым Цезарь, как говорили, задолжал 25 миллионов сестерциев (вспомним, что дом на Палатине, приобретенный Цицероном, стоил три с половиной миллиона); кредиторы наседали столь решительно, что Цезарю пришлось занять требуемую сумму у Красса. Это обстоятельство связало их между собой крепче любой политической договоренности, отныне Красс был жизненно заинтересован в успешной карьере Юлия Цезаря.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии