Цицерон

— Вы даже не помните чего наобещали японскому послу? Может же получиться международный скандал!

— Ну, товарищ Сталин, в общем говорили о бензине. Японцу нравится наша нефть, а я отказывался говорить о нефти. Он пообещал мне в репу, а я ему в тыкву.

— Всё таки говорили о сельском хозяйстве?

— Не совсем. Враги народа на базе танка БТ-5 соорудили шнековый болотоход.

— Это как?

— Вместо гусениц приделали к танку шнеки, как червяки в мясорубке. Теперь машина плавает, бегает по снегу и по болотам.

— Вы изготовили плавающий снегоболотный танк? Поздравляю Вас, товарищ Филимонов, со Сталинской премией.

— Не совсем танк, товарищ Сталин. Вместо башни поставили буровую установку и просверлили болото. Из болота попёр газ метан. Собрали его в ёмкость и пустили электрический разряд. В присутствии катализатора из газа получился высокооктановый авиационный бензин. Мы продали немного япам. В ответ они взялись строить верфь во Владивостоке.

Бензин понравился и им захотелось нефти, из которой бензин сделан. В бензине нет примесей серы и они подумали, что в нефти, из которой бензин, тоже серы нет. Я сказал, что нефти не дадим, самим мало. Яп пообещал тыкву, я в ответ репу или наоборот.

— Рановато поздравили Вас, товарищ Филимонов, с премией.

— А, что касается скандала, товарищ Сталин, то японцы не привыкли скандалить. Если не оправдал надежды повелителя, то делает харакири.

— Хара… что?

— Ну, товарищ Сталин. Японец, когда не выполнит решение политбюро, режет себе живот насмерть.

Товарищ Сталин задумался. Какие прогрессивные порядки в Японии. Нам бы так. Товарищ Ворошилов, например, не выполнит решение политбюро по моторизации армии и разрежет себе брюхо.

— Интересные порядки в Японии, товарищ Филимонов. Нам бы так. Принимаемые политбюро решения выполнялись бы немедленно.

— Боюсь, товарищ Сталин, пришлось бы ходить по кремлю как по скотобойне. Всюду будут валяться выпотрошенные кишки. И спросить тогда не с кого. Не выполнил некий руководящий товарищ приказ, приходишь его в НКВД забирать, а он с выпущенными кишками. Никакое НКВД не справится.

— Размечтались мы, товарищ Филимонов. Перейдём ка к делу. Вы думаете, что японец не устроит скандала?

— Думаю, товарищ Сталин, он зайдёт в НКВД, дабы уточнить наши договорённости. В НКВД, к сожалению, товарищ Сталин, пиво не наливают и мы обговорим детали договора. Хотя, есть возможность угостить японца коньячком. Он большой любитель коньяка.

— Вы там, товарищ Филимонов, не сильно налегайте на коньяк, а то придётся встречаться ещё не один раз, для уточнения деталей. Никакого коньяка не хватит.

— Слушаю, товарищ Сталин. У меня ещё один вопрос к Вам.

— Что за вопрос?

— В Америке, для зарабатывания денежек, мы напечатали фантиков.

— Фантиков?

— Ну, так называют купоны на право продажи купонов.

— И что, удалось выручить несколько долларов?

— Тут всё просто, товарищ Сталин. Мы выпустили в продажу купоны по десять долларов. Народ…

— Я не понял, у Вас, что? Фантики покупают по десять долларов?

— Мы через неделю, после того, как выбросили в продажу, объявили, что покупаем десятидолларовые фантики за десять долларов и десять центов. Ну, народ кинулся покупать, чтобы заработать.

Совершенно неожиданно товарищ Сталин рассмеялся. Никогда, ни в какой литературе я не видел упоминания о смеющемся товарище Сталине.

— Ну, совсем в НКВД тупые. Не ожидал от Вас подобной глупости. Это надо же, покупать дороже, чем продали.

— Дык мы не покупали, товарищ Сталин. Мы объявили, что покупаем.

Товарищ Сталин перестал смеяться.

— Ну, ну, товарищ Филимонов. Продолжайте.

— Ещё через неделю подняли стоимость фантика до десяти долларов двадцати центов. Сейчас за фантик дают двенадцать долларов. Мы продали фантиков на триста миллионов.

Потом вмешался Рокфелер и мы вынуждены были продать акции предприятия за семьсот миллионов.

— Что же получается, товарищ Филимонов! Наша страна за год не в состоянии заработать сотни миллионов, а Вы, как последний жулик, торговец воздухом, содрали с бедных американцев целый миллиард?

— Не совсем так, товарищ Сталин.

— Что не совсем так! Разве это не торговля воздухом?

— Нет, товарищ Сталин. То есть да. Но, не целый миллиард. Мы, после продажи своих акций, продали фантиков ещё на триста миллионов.

— Это же бешенные деньги, товарищ Филимонов! Мы заработали в прошедшем году в двадцать раз меньше долларов. Если к заработанному в этом году добавить заработанное НКВД, то мы сможем купить…

— Дело в том, что товарищ Литвинов на десять миллионов, заработанных СССР за последний квартал, купил фантиков. За это Рокфелер обещал просить нобелевский комитет присудить товарищу Литвинову премию мира.

Давно товарищ Сталин не получал столь подлого удара под дых.

— Получается, что по милости товарища Литвинова, в течении трёх месяцев страна работала на фантики?

— Товарищу Литвинову надо продать фантики. Выручка должна составить двенадцать миллионов. Это спровоцирует обвал на бирже. Рокфелер, вместо прибылей, получит убытки.

Правда, тогда товарищ Литвинов не получит три тысячи серебряных долларов нобелевской премии.