Читаем Цицерон полностью

В тот день Красс до конца испил чашу свою. Он видел гибель всех своих полков, слышал, как, умирая, они проклинали его. Но самое страшное было не это. Красс послал в атаку своего юного сына Публия, воспитанника Цицерона, которого любил страстно, больше всего на свете. Юноша поразил своей храбростью самих парфян, но положение было безвыходное. Враги окружили его со всех сторон. Когда Публий взывал к воинам, те «показывали ему свои руки, приколотые к щитам, и ноги, насквозь пробитые и пригвожденные к земле». Тут к нему подошли два греческих философа, его друзья. Они вполголоса сказали, что спасения нет, указали на напиравших со всех сторон парфян и стали горячо убеждать его скинуть плащ командующего и незаметно скрыться. Молодой военачальник с удивлением на них посмотрел и сказал, что «нет такой страшной смерти, испугавшись которой Публий покинул бы людей, погибающих по его вине». Потом он сердечно простился с греками и посоветовал им скорее бежать, пока еще есть возможность. Они не заставили просить себя дважды и кинулись наутек. Как только они скрылись, Публий, «не владея рукой, которую пронзила стрела, велел оруженосцу ударить его мечом и подставил ему бок».

Красс уже смутно догадывался, что погубил сына. Но он все еще с безумной надеждой смотрел вдаль. И тут подскакал к нему отряд парфянских всадников. Один из них высоко поднимал копье, на которое была насажена окровавленная человеческая голова. Красс всмотрелся и узнал Публия. Парфяне же кружили вокруг, бесновались, визжали и вопили в восторге:

— Чей это сын?! Неужели такой жалкий трус, как Красс, мог зачать такого благородного, отважного сына?!

Сначала казалось, что Красс сумел справиться с собой. Он даже сказал несколько слов, ободряя воинов, которые, парализованные ужасом, глядели на голову Публия. Но к ночи он лежал неподвижно на земле, закутавшись с головой в плащ, не отвечая на вопросы, бесчувственный ко всему вокруг. Вскоре парфяне заманили его на переговоры и там убили. Говорят, голова Красса долго была у парфян самым почетным трофеем (Plut. Cras., 17–31).

Таков был конец первого триумвира.

Теперь Помпей и Цезарь стояли друг против друга один на один.

Одно событие окончательно разделило их. Юлия, дочь Цезаря и его единственный ребенок, несколько лет назад была выдана замуж за Помпея, чтобы привязать его к союзу. Молодая женщина страстно любила мужа. Некоторые думали, что именно эта любовь стала причиной ее ранней смерти. Она постоянно была в мучительной тревоге за его жизнь. Однажды Юлия увидала в руках слуг его одежду, забрызганную кровью. Она лишилась чувств и у нее начались преждевременные роды. Ее привели в себя, и она как будто выздоровела. Но от удара так и не оправилась. Новые роды стоили ей жизни. Ребенок пережил ее всего на несколько дней (Plut. Pomp., 53).

Весь Рим оплакивал кроткую молодую женщину. Помпей был безутешен. Цезарь, у которого только что умерла мать, теперь потерял единственную дочь и внука. Но это не ослабило его энергию. «Чтобы сохранить родство и дружбу с Помпеем, он предложил ему в жены Октавию, внучку своей сестры, хотя она была уже замужем за Гаем Марцеллом, а сам просил руки дочери Помпея», хотя был женат на Каль-пурнии, а дочь Помпея была помолвлена (Suet. Jul., 27). Но план этот не удался. Как раз в это время Помпей познакомился с Корнелией, вдовой Публия Красса, первой красавицей Рима, и разом потерял голову. Ее честолюбивый отец был в восторге. Октавия была отвергнута. По словам Лукана, пепел от погребального костра Юлии был еще теплым, а Помпей и Корнелия уже стояли перед алтарем. Теперь Цезаря и Помпея ничто не связывало. Хрупкая жизнь Юлии стояла между ними неодолимой преградой. Теперь преграда эта рухнула.

Срок окончания наместничества Цезаря в Галлии приближался. Он требовал, чтобы ему продлили полномочия и позволили заочно баллотироваться в консулы, как и решено было некогда в Луке. Помпей прежде был на это согласен, но сейчас вдруг вспомнил о законах. Он говорил, что Цезарь должен передать провинцию преемнику и как частный человек вернуться в Рим. Но Цезарь и слышать об этом не хотел. Не для того он столько лет воевал, укреплял свое могущество, выкармливал преданные легионы, чтобы теперь начинать все сначала — снова с отрядом гладиаторов брать штурмом Форум, снова заискивать перед чернью, снова сражаться с Катоном. Этого мало. «Говорили, будто он боялся, что ему придется дать ответ за все, что он совершил в свое консульство… Марк Катон не раз клятвенно заверял, что привлечет его к суду, как только он распустит войско, и в городе говорили, что, вернись он частным человеком, и ему, как Милону, придется защищать себя в суде, окруженному вооруженной охраной» (Suet. Iul, 29, 3). Рассказывают, что он прямо говорил приближенным, что боится суда (Ibid., 46). Этого, конечно, и добивался Помпей.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии