Цитадель

Он выпрямился, словно король на постаменте. Серые волосы колышутся на ветру, потертый плащ хоть и не выглядит королевским, но развевается очень знатно. Вечернее солнце играет в копне, и кажется, что голова окутана золотистым светом. Для пущего вида человек выставил ногу вперед и сунул ладонь в нагрудный карман, где надежно спрятан осколок.

– Думаю – проговорил он, – достаточно мысли «воздвигнуть Цитадель». Ну и прикоснуться к осколку. По команде.

Все похватали куски Талисмана, Теонард с умным видом окинул плато и проговорил:

– Давайте!

Обладатели осколков напряглись, кто-то даже зажмурился, надеясь так усилить концентрацию. Некоторые зашептали под нос.

Каонэль коснулась осколка одними пальцами, поскольку тот лежал в таком месте, куда засовывать всю пятерню неприлично.

С моря подул легкий ветерок, принося свежесть и запах соли с водорослями. Чайки совсем успокоились и мирно плавали на поверхности, напоминая сытых уток. Очистившееся от туч небо казалось приветливым и ласковым. Из серо-голубого оно превратилось в лазурно-синее, солнце стало оранжевым и уютным. Совсем не таким, какое терпеть не могла эльфийка. Напротив – это ей даже нравится, потому что не жжется. Ведь теперь у нее нет плаща, который надежно скрывал бы нежную кожу.

Зато из леса тянет пеплом и золой, даже несмотря на то, что ветер с другой стороны. Слышно, как испуганно кричат птицы, раздается топот копыт. Это перепуганные звери убегают подальше от опасности. Но человеческое ухо этого не различает. Они замечают опасность слишком поздно.

По небу со стороны леса пронеслась стая птиц. Они с криками пересекли плато и скрылись где-то в другой половине бора.

Из-за нарастающей паники животных, которая еще не всем понятна, земля едва заметно задрожала. Серая спрыгнула с валуна и подошла к толпе.

Все невольно обернулись, потому что сложно не обращать внимания на эльфийку с идеальными чертами и глубоким декольте. А изящная фигура, длинные серебряные волосы и гипнотические желтые глаза вообще вгоняют в транс.

– По-моему, и так ясно: Талисман еще не готов, – проговорила она певуче и остановилась прямо перед камнем, на котором памятником застыл человек.

– М-да, – протянул ворг, вытаскивая когтистую лапу из потайного кармана лацерны. – Рановато.

Теонард глянул вверх, где только что пронеслась еще одна тревожная стайка. Он проследил за направлением птиц и проговорил:

– Потому моя задумка и хороша. Вы еще поймете, какой я дальновидный. Еще спасибо мне говорить будете. Поймите, я ж для дела стараюсь.

Эльфийка сморщила носик и отвернулась.

– Вот только не надо самовосхваления, – бросила она. – Еще посмотрим, что из этого получится.

Человек не обратил внимания на ироничный тон, но слез с камня. Не то чтобы ему не понравилось всеобщее внимание. Просто так он слишком открыт для нападения.

Вечно недовольный мелкинд попятился и отошел на добрые десять шагов. Затем развернулся, но тут же наткнулся на тролля. Тот повернул голову в сторону леса и неотрывно всматривался в деревья. Живая гора камней тревожно покачивалась на колонноподобных ногах, аметистовые глаза сверкали.

Виллейн потер плечи, прогоняя крупные мурашки, и заглянул в лицо гиганту. Тролль даже не посмотрел на мага. Похожие на уступы брови сдвинулись, он тяжело вздохнул и тревожно зарокотал.

Не желая бесить тролля, мелкинд отошел к бассейну с ихтионкой. Та, похоже, единственная, кто всем доволен – плюхает ногами-ластами по воде и разглядывает перепонки между пальцами.

– Слушай, – обратился он к морской деве, пока Теонард и Лотер о чем-то разговаривали. – Что с троллем? Понятно, что огненные тролли – серьезная проблема. Но что-то он совсем почернел.

Ихтионка моргнула третьим веком и, перевернувшись на бок, подплыла к бортику.

– Не знаю, – проговорила Селина. – Он так стоит с момента, как Теонард говорить начал.

В эту секунду раздался жуткий треск. Деревья в поломанной роще жалобно застонали и стали падать в стороны. Из леса полыхнуло горелым, поваленные стволы вспыхнули, как сухой мох.

Сквозь деревья протянулась длинная огненная дорожка, словно пламя слушает приказы невидимого хозяина и движется ровно туда, куда скажут. По краям лес остался нетронутым. Только серый дым клубами расстелился меж стволов.

Зато все, что оказалось на пути огненного языка, за несколько секунд превратилось в пепел. Олени, лоси, зайцы и еще куча живности с очумевшими глазами кинулись на противоположную сторону леса, куда огню не добраться.

Народ попятился к берегу, наблюдая, как животные с жалобными криками бегут через плато. Некоторые не могут преодолеть глубокие расщелины в середине и в ужасе бегут в обход.

Каждый обладатель осколка внутри порадовался, что не остался в лесу, иначе пришлось бы вот так, подобно косулям, спасаться от огня, прижимая ладони к обгоревшим бокам.

Когда первая волна зверей скрылась на другой стороне, люди, гномы, гоблины и все, кто не обладал острым слухом, наконец различили тяжелую поступь. Земля отзывается гулом, от которого сотрясаются внутренности.