Цирк в пространстве культуры

Художник предлагает балерине уехать с ним в его загородный дом. Он кладет ее на диван, заворачивает в трубочку, как плакат, завязывает лентой, берет в руки, садится с плакатом в автомобиль и уезжает. Художник с балериной приезжают в загородный дом. Он переодевает ее в платье, накрывает на стол к завтраку, старается развлекать ее, но она уже скучает по экрану, бросается ко всему белому, напоминающему экран, ласкает печку, скатерть, наконец, она сдергивает скатерть вместе с едой, вешает ее на стену и становится в позу. Она просит художника достать ей экран. Он прощается с ней и ночью едет в пустой кинотеатр, там он вырезает ножом экран[428].

Пока художник добывает экран, в загородном доме появляется владелец кинотеатра, «человек с бородкой», окруженный киноперсонажами. Человек с бородкой, как фокусник, окутывает балерину кинолентой, в которой она немедленно растворяется. В поисках возлюбленной художник отправляется в «кинематографическую страну», название которой прочитывает в самом низу плаката, оставшегося от балерины. Примечательно, что на киноафише, нарисованной самим Маяковским, финальная сцена фильма репрезентируется в качестве иллюзионного циркового номера.

* * *

Что касается творчества Мельеса, то в 1902 году на основе собственного сценария он создал фильм «Путешествие на Луну», задуманный как пародия на сюжеты из книг Жюля Верна «Из пушки на Луну» и Герберта Уэллса «Первые люди на Луне», а также на театральные феерии. Следует упомянуть о том, что одним из первых сценаристов, обратившихся к роману Жюля Верна «Из пушки на Луну», был композитор Жак Оффенбах, написавший в 1877 году оперетту-феерию «Путешествие на Луну», – и эта оперетта также послужила Мельесу материалом для пародирования.

Сюжет фильма «Путешествие на Луну» целиком выстраивается на цирковом аттракционе «Человек-снаряд», исполнение которого Мельес мог наблюдать в 1880-е годы в парижском цирке Франкони. Известный профессор (его роль исполнял сам Мельес) делает в Академии наук доклад о возможности полета человека на Луну. Члены Академии наук выносят решение отправить на Луну экспедицию, для чего создается космический корабль, напоминающий снаряд, который выстрелом из особой пушки запускается в космос и попадает Луне прямо в глаз. Члены лунной экспедиции во главе с профессором осматривают спутник Земли и даже встречают в лунной пещере прыгучих инопланетян (в фильме их роли выполняли акробаты Фоли-Бержер), которых побеждают посредством зонтиков. Такая победа напоминает цирковой трюк из клоунского репертуара. Чтобы вернуться на Землю, члены экспедиции вновь становятся «живыми снарядами». Садясь в космический корабль, профессор сталкивает «снаряд» с Луны и тут же запрыгивает в него сам.

Кадр из фильма Жоржа Мельеса «Путешествие на Луну», 1902 г.

Повторно Мельес обратится к теме «человека-ядра» в фильме 1911 года «Приключения барона Мюнхгаузена» (Aventures de baron de Munchhausen). Вышедшая в 1786 году книга Готфрида Августа Бюргера «Wunderbare Reisen zu Wasser und zu Lande: Feldzüge und lustige Abenteuer des Freiherrn von Münchhausen», явившаяся переработкой более раннего произведения Рудольфа Распе «Вaron Münchhausen’s narrative of his marvellous travels and campaigns in Russia», способствовала не только обогащению литературного образа немецкого барона Карла Мюнхгаузена в конце XVIII и начале XIX века, но и канонизации мифов о Мюнхгаузене в художественной культуре. Можно предположить, что центральный миф – «полет на пушечном ядре», не раз становившийся в XVIII–XIX веках объектом художественной фантазии (достаточно вспомнить иллюстрацию на эту тему, сделанную в 1856 году Августом фон Вилле[429]), актуализовался в конце XIX века на манеже цирка в качестве аттракциона «Человек-снаряд». В философской литературе метафора «человек-снаряд» семантически связана со стертостью границ между пространствами. Павел Флоренский писал жене в одном из писем с Дальнего Востока:

Помнишь ли ты «Путешествие вокруг Луны» Жюля Верна? Так вот и я чувствую себя в эти последние дни: как будто лечу в ядре среди безвоздушных пространств, отрезанный от всего живого, и только вас вспоминаю непрестанно[430].