Читаем Цирк "Гладиатор" полностью

«Когда находчивый Гермес положил своего побочного брата Геракла к белой и упругой груди спящей Геры, — начинал он второй очерк, — она с гневом отшвырнула подкидыша, и брызнувшее в небо молоко образовало Млечный Путь; младенец остался без пищи, но, несмотря на это, вырос сильным и в первой же схватке с диким киферонским львом вышел победителем… Львов Никита Сарафанников не убивал — их нет в Вятской губернии. Зато свирепого бугая он уложил однажды ударом кулака. Бык, вырвав из стены цепь, бежал по улице деревни, сокрушая на пути все препятствия. Он мчался за ребёнком, на котором была красная рубаха. В два прыжка Никита догнал быка и схватил его за рога. Однако взбешённый зверь отбросил его, как пушинку. Новый прыжок — и стальной кулак Никиты обрушился на висок животного. Бык упал словно подкошенный…»

«Рассказывают, что Полидамас Фессалийский…»

Имена легендарных силачей уютно ложились на журнальные страницы рядом с именем Никиты. Молох — Никита, Ричард Львиное Сердце — Никита, Карл Великий — Никита, Август I — Никита, Пётр Великий — Никита, Васька Буслаев — Никита…

<p><strong>24</strong></p>

С недовольством читал эти очерки Ефим Николаевич Верзилин. Восстанавливая в памяти события последнего месяца, он пытался вспомнить, когда появилось это чувство. Он хорошо знал, что первые очерки его радовали. А потом? Когда они перестали ему нравиться? Когда он подумал, что раздуваемая Коверзневым слава только испортит Никиту? В самом деле, неужели Коверзнев этого не понимает? Однако эта деликатно высказанная мысль почему–то возмутила Коверзнева. Он сказал, что ожидал всего, кроме неблагодарности. Уж не завидует ли Ефим Николаевич славе своего ученика? Может, поэтому он и перестал его тренировать?

Верзилин удивился не столько резкости, с какой были произнесены эти слова, сколько тому, что в них была доля правды. Разве он уделяет столько внимания Никите, сколько уделял в Вятке? Конечно, нет. Нина взяла его всего без остатка. То он сидит у неё, то сопровождает её в цирк, то они гуляют по Петербургу. Сейчас он даже далеко не каждый день присутствует на борьбе. Выслушает дома рассказ счастливого Никиты, похвалит его за очередную победу и всё… И всё–таки…

— Всё–таки вы не совсем правы, Валерьян Палыч, — сказал он осторожно. — Дело в том, что Никита борется ежедневно… Борется «в бур»… И лишняя нагрузка, я думаю, ему сейчас не нужна…

Играя тонкой тростью с монограммой, Коверзнев произнёс горько:

— Эх, Ефим Николаевич, вы Никите теперь уделяете времени в десять раз меньше, чем я… А кто из нас его тренер?..

— Может, вы и правы. Но я думаю, это не столь большая потеря. А вот ваши статьи, боюсь, пойдут ему во вред.

— Они всем нравятся, кроме вас, — резко возразил Коверзнев. — И приносят они Никите только пользу… А я не виноват, что вы… — он не договорил, подбросил трость, поймал на лету и ушёл не простившись.

Разговор происходил в комнате Нины, на Измайловском. Верзилин вопросительно посмотрел на девушку. Она смущённо пожала плечами.

После этого случая получилось как–то так, что они реже стали встречаться с Коверзневым. Только иногда Нина говорила Верзилину, как бы между прочим, что журналист заходил к ней, видимо, он сознательно выбирал время, когда у Нины не могло быть Ефима Николаевича.

Ничего не понимая, Верзилин спросил однажды Никиту:

— Валерьян Павлович не сердится на меня?

— Валерьян–от Палыч? — удивился Никита. — На вас? Нисколько. Наоборот — нахваливает.

Верзилину стало неловко за свой вопрос, и он объяснил ученику:

— Мы тут с ним немножко повздорили. Он ругает меня за то, что мы с тобой тренироваться перестали.

Никита усмехнулся (как будто он был старший, а не Верзилин) и сказал:

— Да я ведь и сам не маленький: научился уж теперь заниматься–то.

И, словно стараясь успокоить учителя, взял из угла привязанную на полотенце двухпудовку, уселся на стул, повесил гирю на шею и начал упражнение.

Потом, перестав раскачиваться, сообщил:

— А мне Валерьян Палыч книжку подарил. Про древних греков…

Верзилин взял яркую детскую книжку, спросил с недоверием:

— Так ни с того ни с сего и подарил?

— Я у него про Геракла (кто он такой?) и разных там других расспрашивал… Вот он и принёс, — охотно объяснил Никита.

Верзилину стало обидно, что книгу подарил не он. Ясно было, что очерки Коверзнева возбудили в парне интерес к истории. А на черта ли история Никите?

Он решил, что подарит ученику какие–нибудь другие книги, но со временем забыл о своём намерении.

Да разве ему сейчас было до этого? Он ухаживал за Ниной, как гимназист. Он сопровождал её в цирк, неся её чемоданчик, и поджидал после выступления. Он был предупредителен и вежлив. Их любовь походила на юношескую. Он ничего от неё не требовал. Ему доставляло удовольствие любоваться ею. Высшим наслаждением для него было держать её руку. Он часто наклонялся к Нине, перевёртывал её трепещущую руку узкой ладонью вверх и целовал долгим поцелуем. За весь месяц он ни разу не обнял её. Когда его локоть случайно прикасался к маленькой девической груди, он торопливо отдёргивал руку и долго не решался после этого взглянуть на Нину.

Перейти на страницу:

Все книги серии Проза Русского Севера

Осударева дорога
Осударева дорога

Еще при Петре Великом был задуман водный путь, соединяющий два моря — Белое и Балтийское. Среди дремучих лесов Карелии царь приказал прорубить просеку и протащить волоком посуху суда. В народе так и осталось с тех пор название — Осударева дорога. Михаил Пришвин видел ее незарастающий след и услышал это название во время своего путешествия по Северу. Но вот наступило новое время. Пришли новые люди и стали рыть по старому следу великий водный путь… В книгу также включено одно из самых поэтичных произведений Михаила Пришвина, его «лебединая песня» — повесть-сказка «Корабельная чаща». По словам К.А. Федина, «Корабельная чаща» вобрала в себя все качества, какими обладал Пришвин издавна, все искусство, которое выработал, приобрел он на своем пути, и повесть стала в своем роде кристаллизованной пришвинской прозой еще небывалой насыщенности, объединенной сквозной для произведений Пришвина темой поисков «правды истинной» как о природе, так и о человеке.

Михаил Михайлович Пришвин

Русская классическая проза
Северный крест
Северный крест

История Северной армии и ее роль в Гражданской войне практически не освещены в российской литературе. Катастрофически мало написано и о генерале Е.К. Миллере, а ведь он не только командовал этой армией, но и был Верховным правителем Северного края, который являлся, как известно, "государством в государстве", выпускавшим даже собственные деньги. Именно генерал Миллер возглавлял и крупнейший белогвардейский центр - Русский общевоинский союз (РОВС), борьбе с которым органы контрразведки Советской страны отдали немало времени и сил… О хитросплетениях событий того сложного времени рассказывает в своем романе, открывающем новую серию "Проза Русского Севера", Валерий Поволяев, известный российский прозаик, лауреат Государственной премии РФ им. Г.К. Жукова.

Валерий Дмитриевич Поволяев

Историческая проза
В краю непуганых птиц
В краю непуганых птиц

Михаил Михайлович Пришвин (1873-1954) - русский писатель и публицист, по словам современников, соединивший человека и природу простой сердечной мыслью. В своих путешествиях по Русскому Северу Пришвин знакомился с бытом и речью северян, записывал сказы, передавая их в своеобразной форме путевых очерков. О начале своего писательства Пришвин вспоминает так: "Поездка всего на один месяц в Олонецкую губернию, я написал просто виденное - и вышла книга "В краю непуганых птиц", за которую меня настоящие ученые произвели в этнографы, не представляя даже себе всю глубину моего невежества в этой науке". За эту книгу Пришвин был избран в действительные члены Географического общества, возглавляемого знаменитым путешественником Семеновым-Тян-Шанским. В 1907 году новое путешествие на Север и новая книга "За волшебным колобком". В дореволюционной критике о ней писали так: "Эта книга - яркое художественное произведение… Что такая книга могла остаться малоизвестной - один из курьезов нашей литературной жизни".

Михаил Михайлович Пришвин

Русская классическая проза

Похожие книги

100 великих футбольных матчей
100 великих футбольных матчей

Существуют матчи, которые по своему характеру, без преувеличения, можно отнести к категории великих. Среди них драма на двухсоттысячном стадионе «Маракана» в финальном поединке чемпионата мира по футболу 1950 года между сборными Уругвая и Бразилии (2:1). И первый крупный успех советского футбола в Мельбурне в 1956 году в финале XVI Олимпийских игр в матче СССР — Югославия (1:0). А как не отметить два гола в финале чемпионата мира 1958 года никому не известного дебютанта, 17-летнего Пеле, во время матча Бразилия — Швеция (5:2), или «руку божью» Марадоны, когда во втором тайме матча Аргентина — Англия (2:1) в 1986 году он протолкнул мяч в ворота рукой. И, конечно, незабываемый урок «тотального» футбола, который преподала в четвертьфинале чемпионата Европы 2008 года сборная России на матче Россия — Голландия (3:1) голландцам — авторам этого стиля игры.

Владимир Игоревич Малов

Боевые искусства, спорт / Справочники / Спорт / Дом и досуг / Словари и Энциклопедии
100 великих футбольных матчей
100 великих футбольных матчей

Любой футбольный матч – это интрига с неожиданной развязкой, великолепными голами и фатальными ошибками. Но существуют матчи, которые по своему характеру, без преувеличения, можно отнести к категории великих. Среди них и первый международный товарищеский матч между сборными Шотландии и Англии в 1872 году (0:0). И драма на двухсоттысячном стадионе «Маракана» в финальном поединке чемпионата мира по футболу 1950 года между сборными Уругвая и Бразилии (2:1). И первый крупный успех советского футбола в Мельбурне в 1956 году в финале XVI Олимпийских игр в матче СССР – Югославия (1:0). А как не отметить два гола в финале чемпионата мира 1958 года никому неизвестного дебютанта, 17-летнего Пеле, во время матча Бразилия – Швеция (5:2), или «руку божью» Марадоны, когда во втором тайме матча Аргентина – Англия (2:1) в 1986 году он протолкнул мяч в ворота рукой. И, конечно, незабываемый урок «тотального» футбола, который преподала в четвертьфинале чемпионата Европы 2008 года сборная России на матче Россия – Голландия (3:1) голландцам – авторам этого стиля игры.

Владимир Игоревич Малов

Боевые искусства, спорт