Читаем Цирк "Гладиатор" полностью

Не успел арбитр кончить своих слов, как Тимофей Разгулов поднялся с места. Верзилин подтолкнул к проходу Никиту; Нина Джимухадзе выронила веер; Коверзнев бросился его поднимать, ткнулся головой в живот Тимофея; тот толкнул худенькую фигурку вставшего на его дороге человека; вскочил разгневанный Леван, надменно закинул назад пышные длинные волосы; Коверзнев стал его оттаскивать от Тимофея; Нина сама подобрала веер, обиженно начала стряхивать с него пыль; Коверзнев вытащил из кармана карандаш и, оттесняя спиной Левана, стал что — то выспрашивать у Тимофея и записывать в блокнот. Сейчас Коверзнев сам подталкивал Тимофея к проходу и, семеня рядом с ним, всё писал и писал. Добежав с ним до барьера, он схватил борца за руку и долго её тряс.

Когда всё это произошло, Никита уже стоял на арене, перед арбитрским столом. Видно было по всему, что и Корда и арбитр были удивлены не столько опозданием своего подставного борца, сколько тем, что вместо Верзилина вышел неизвестный молодой парень. Это в конце концов и решило дело. После того как подскочивший к барьеру старик в дорогой поддёвке заявил, что он даст сто рублей вызвавшемуся бороться Сарафанникову, если он победит, арбитр пригласил Никиту переодеваться.

А старик, похлопывая ладонью по пухлому бумажнику, сказал вдогонку Никите:

— Держись, паря! Не ударь лицом в грязь перед чужими!

Гвардейский офицер из ложи, перегнувшись через её барьер,

выкрикнул:

— Против кого ставите? Корду ещё никто не побеждал после Збышко — Цыганевича!

— А ты поставь за своего Корду! — крикнул ему старик. — А? Чего не ставишь?

— Ставлю!

— Давай, давай, — усмехнулся старик, передавая на судейский столик деньги. А когда униформист поймал кредитный билет, брошенный офицером из ложи, и передал его арбитру, старик воскликнул:

— Пятьсот даю Сарафанникову, если победит! Знай наших!

Атмосфера накалилась до предела.

Офицеры кричали, что Корда непобедим. Подвыпившие купцы смеялись над ними, напоминали им о том, что русские — самые сильные. Галёрка была на стороне купцов.

Судьи, выбранные из публики, принимали деньги, советовались с арбитром о правилах схватки.

С первых же секунд стало ясно, что Корда рассчитывает на быструю победу. Он стал метать Никиту по ковру, как игрушку. Но это длилось не больше минуты. Потом они на протяжении получаса ходили в стойке. Известно, насколько неинтересно неискушённому зрителю наблюдать борьбу «бур» (то есть настоящую борьбу) вместо «шике», инсценированной борьбы, однако сейчас весь цирк притих, почувствовав, что за этим внешне спокойным хождением по ковру кроется нечто большее, чем обычная борьба.

Понял это и сам Корда.

Щипая и царапая Никиту, он шептал ему в ухо на ломаном русском языке, что если тот не уступит ему сейчас, то он доведёт его до обморока, а потом вывернет или переломит ему руку.

Никита молчал; думал об одном: как бы не попасться на приём. Он чувствовал, что спина его и бока покрываются кровоподтёками, но старался не обращать на это внимания. От железного объятия противника спирало дыхание.

А Корда продолжал шептать, что он тушировал Гаккеншмидта, Омера де Бульона и Педерсена — какой смысл сопротивляться, уступай сразу.

Никита по–прежнему молчал. Теперь уже трудно было понять: отчего не хватает дыхания — от объятий или от щипков.

Корда нырнул под него, схватил его за локоть, опрокинул на себя, начал выламывать руку. Отчаянно сопротивляясь, Никита почти ложился на лопатки. Боль заставляла забыть обо всём.

— Арбитр! Прекратить костоломку! — раздался звонкий от волнения голос Коверзнева.

И сразу галёрка обрушила на судью свой протест.

Снова в стойке. Какое счастье ходить так, а не лежать на ковре. Только бы он больше не ломал руку.

Опять щипок. Ещё. Что же это, куда смотрит арбитр? Разве кто мог подумать, что небритым подбородком можно сделать рану? Да перестань же бередить её — тут же одно сплошное мясо! Господин арбитр!

Ага! Стал смотреть! Это, видно, Валерьян Палыч. Он. За судейским столиком. И откуда–то слышен голос Ефима Николаевича. Над галёркой взлетают зелёные фуражки — это студенты. Картузы. Это фабричные… Ох, опять щипок! — «Да что же это, господин арбитр!» — Нет, это не мой голос. Эго голос Валерьяна Палыча. Ну да, он за столиком. И купец в поддёвке, который поставил на меня деньги. За столиком… Царапает — всеми ногтями по спине провёл… Ага! Остановили! Позвали к столику, что–то выговаривают ему… Пусть, пусть поразводит руками, а я отдохну… Ага, предупреждение!.. Сразу стало легче. Так. Сейчас мы попробуем приём.

— Давай, Сарафанников! Давай!

Ага! Хотят моей победы! Хорошо! Раз! Так его! Нет, братуша, шалишь! Ничего, ничего, походим с тобой, ты только не щиплись. Так! Нет, это ты брось — и мы не лыком шиты, знаем. Ефим Николаевич нам показывал этот приём. То–то… Ох, что это?!

Корда поймал его на передний пояс, резко приподнял над ковром и швырнул.

— Двойной нельсон! — прокричал арбитр. — Разрешается держать три минуты!

Корда подсунул под мышки руки, навалился всей тушей, ломал Никите шею.

— Сарафанников, держись! — закричал кто–то.

— Никита! Никита! Никита!

Перейти на страницу:

Все книги серии Проза Русского Севера

Осударева дорога
Осударева дорога

Еще при Петре Великом был задуман водный путь, соединяющий два моря — Белое и Балтийское. Среди дремучих лесов Карелии царь приказал прорубить просеку и протащить волоком посуху суда. В народе так и осталось с тех пор название — Осударева дорога. Михаил Пришвин видел ее незарастающий след и услышал это название во время своего путешествия по Северу. Но вот наступило новое время. Пришли новые люди и стали рыть по старому следу великий водный путь… В книгу также включено одно из самых поэтичных произведений Михаила Пришвина, его «лебединая песня» — повесть-сказка «Корабельная чаща». По словам К.А. Федина, «Корабельная чаща» вобрала в себя все качества, какими обладал Пришвин издавна, все искусство, которое выработал, приобрел он на своем пути, и повесть стала в своем роде кристаллизованной пришвинской прозой еще небывалой насыщенности, объединенной сквозной для произведений Пришвина темой поисков «правды истинной» как о природе, так и о человеке.

Михаил Михайлович Пришвин

Русская классическая проза
Северный крест
Северный крест

История Северной армии и ее роль в Гражданской войне практически не освещены в российской литературе. Катастрофически мало написано и о генерале Е.К. Миллере, а ведь он не только командовал этой армией, но и был Верховным правителем Северного края, который являлся, как известно, "государством в государстве", выпускавшим даже собственные деньги. Именно генерал Миллер возглавлял и крупнейший белогвардейский центр - Русский общевоинский союз (РОВС), борьбе с которым органы контрразведки Советской страны отдали немало времени и сил… О хитросплетениях событий того сложного времени рассказывает в своем романе, открывающем новую серию "Проза Русского Севера", Валерий Поволяев, известный российский прозаик, лауреат Государственной премии РФ им. Г.К. Жукова.

Валерий Дмитриевич Поволяев

Историческая проза
В краю непуганых птиц
В краю непуганых птиц

Михаил Михайлович Пришвин (1873-1954) - русский писатель и публицист, по словам современников, соединивший человека и природу простой сердечной мыслью. В своих путешествиях по Русскому Северу Пришвин знакомился с бытом и речью северян, записывал сказы, передавая их в своеобразной форме путевых очерков. О начале своего писательства Пришвин вспоминает так: "Поездка всего на один месяц в Олонецкую губернию, я написал просто виденное - и вышла книга "В краю непуганых птиц", за которую меня настоящие ученые произвели в этнографы, не представляя даже себе всю глубину моего невежества в этой науке". За эту книгу Пришвин был избран в действительные члены Географического общества, возглавляемого знаменитым путешественником Семеновым-Тян-Шанским. В 1907 году новое путешествие на Север и новая книга "За волшебным колобком". В дореволюционной критике о ней писали так: "Эта книга - яркое художественное произведение… Что такая книга могла остаться малоизвестной - один из курьезов нашей литературной жизни".

Михаил Михайлович Пришвин

Русская классическая проза

Похожие книги

100 великих футбольных матчей
100 великих футбольных матчей

Существуют матчи, которые по своему характеру, без преувеличения, можно отнести к категории великих. Среди них драма на двухсоттысячном стадионе «Маракана» в финальном поединке чемпионата мира по футболу 1950 года между сборными Уругвая и Бразилии (2:1). И первый крупный успех советского футбола в Мельбурне в 1956 году в финале XVI Олимпийских игр в матче СССР — Югославия (1:0). А как не отметить два гола в финале чемпионата мира 1958 года никому не известного дебютанта, 17-летнего Пеле, во время матча Бразилия — Швеция (5:2), или «руку божью» Марадоны, когда во втором тайме матча Аргентина — Англия (2:1) в 1986 году он протолкнул мяч в ворота рукой. И, конечно, незабываемый урок «тотального» футбола, который преподала в четвертьфинале чемпионата Европы 2008 года сборная России на матче Россия — Голландия (3:1) голландцам — авторам этого стиля игры.

Владимир Игоревич Малов

Боевые искусства, спорт / Справочники / Спорт / Дом и досуг / Словари и Энциклопедии
100 великих футбольных матчей
100 великих футбольных матчей

Любой футбольный матч – это интрига с неожиданной развязкой, великолепными голами и фатальными ошибками. Но существуют матчи, которые по своему характеру, без преувеличения, можно отнести к категории великих. Среди них и первый международный товарищеский матч между сборными Шотландии и Англии в 1872 году (0:0). И драма на двухсоттысячном стадионе «Маракана» в финальном поединке чемпионата мира по футболу 1950 года между сборными Уругвая и Бразилии (2:1). И первый крупный успех советского футбола в Мельбурне в 1956 году в финале XVI Олимпийских игр в матче СССР – Югославия (1:0). А как не отметить два гола в финале чемпионата мира 1958 года никому неизвестного дебютанта, 17-летнего Пеле, во время матча Бразилия – Швеция (5:2), или «руку божью» Марадоны, когда во втором тайме матча Аргентина – Англия (2:1) в 1986 году он протолкнул мяч в ворота рукой. И, конечно, незабываемый урок «тотального» футбола, который преподала в четвертьфинале чемпионата Европы 2008 года сборная России на матче Россия – Голландия (3:1) голландцам – авторам этого стиля игры.

Владимир Игоревич Малов

Боевые искусства, спорт