Циклон с востока

— Значит, от границы идет группа, которая будет всем этим шабашем руководить на месте, — подвел итог Буторин, выслушав Максима. — И взрывчатка у них, значит, где-то припрятана в тайге. Ну что же, такие сведения могли подтолкнуть Михаила к рискованным действиям. Если он что-то узнал или почувствовал, мог и рискнуть. Все серьезно. И я думаю, они имеют в виду не одну цель, а уж как минимум две. Если хотят чего-то серьезного добиться, то у них минимум две цели. Ведь с диверсией на одной дело может сорваться, а им нужен результат, им нужно нас сильно испугать, чтобы мы ждали войны с Японией и эти взрывы расценили как самое настоящие преддверие атаки Квантунской группировки на наши границы.

Дверь распахнулась, и в кабинет влетел растрепанный Коган. Его черные волосы прилипли к потному лбу, воротник гимнастерки расстегнут, на щеке красовалась царапина, а пальцы левой руки были наскоро перебинтованы грязным бинтом. Ни на кого не глядя, он бросился к столу, залпом опустошил стакан чая, принесенный для Буторина, а потом повалился на диван у стены. Именно не упал, не сел, а повалился. И старый кожаный диван жалобно под ним пискнул.

Шелестов и Буторин смотрели на Бориса с недоумением. Ноги Когана явно уже не держали, но глаза были оживлены.

— Мишка нашелся! — выдержав почти театральную паузу, выпалил Коган. Потом сел на диване и заговорил: — К уполномоченному НКВД явился один охотник-эвенк. Старый гриб такой, ему вроде помирать пора, а он по тайге ходит так, что и молодым не угнаться. И стреляет, говорят, отлично. Наткнулся он в тайге на чужих людей, у которых глаза, как у эвенков, но они люди чужие. И говорят непонятно. Говорит, десять их и еще двое русских с ними. Мужчина и женщина. И этот мужчина великий охотник, потому что он единственный, кто заметил охотника, когда тот почти к самому лагерю продрался. И записку этому эвенку бросил. Вот она!

Шелестов схватил записку и развернул. Буторин вскочил со стула и кинулся к нему с таким пылом, что едва оба не треснулись головами. Коган смотрел на друзей с нескрываемым торжеством, умиляясь тому, как на их лицах вместо тревоги появляется радостное выражение. Приятно, черт возьми, приносить такие сведения и вызывать такие эмоции. Шелестов сразу же подошел к стене, на которой висела карта Хабаровского края и Приморья.

— Ясно, что это японцы, — сказал он задумчиво. — Где охотник встретил эту группу?

— Вот здесь. — Коган, кряхтя, поднялся с дивана, подошел к карте и обвел пальцем район.

Все трое подошли к столу, на котором Шелестов развернул крупномасштабную карту района. Коган некоторое время рассматривал карту, потом уверенно показал место, где охотник видел чужаков. Максим взял циркуль и измерил расстояние по карте от места, где нашли машину Сосновского, до места, где его видел охотник.

— Чего вдруг Михаила туда понесло? Это почти сто пятьдесят километров на юго-восток. Неплохо за шесть дней.

— Да за сутки, что я к вам добирался, они могли еще удалиться, — сказал Коган. — Местный начальник вместе с военным комендантом, конечно, кинулись по тревоге поднимать все наличные силы, но я от имени Крапивина приказал не рыпаться и ждать приказа. Им дай там волю, они устроят ковровые бомбардировки, лишь бы уничтожить японцев в тылах армии.

— Доиграешься ты, — покачал Шелестов головой. — Мы для Крапивина хоть и представители центрального аппарата НКВД, но все же не прямое начальство. Да и не понравится никому, когда от его имени вот так беспардонно действуют. Все-таки человек в чинах и при должности. Накатает он на тебя телегу, а она Берии под горячую руку попадется.

— И ты думаешь, Мишкина жизнь стоит того, чтобы мы соблюдали субординацию и расшаркивались на паркете перед местным начальством?

— Да не о том я, — недовольно возразил Шелестов. — Можно же и по-другому делать, не задевая самолюбия человека. Крапивин мужик толковый, поймет!

— Вот я и думаю, что поймет, — нахмурился Коган. — И я не каждый день так делаю. Хочешь, извинюсь?

Спор прервал телефонный звонок внутреннего телефона, и Шелестов тут же схватил трубку. Звонил дежурный, доложил по просьбе Шелестова о том, что приехал начальник управления. Через пять минут вся группа собралась в кабинете Крапивина. Тот за это время успел раз пять поговорить по телефону, дать два раза секретарю поручение и один раз приличный нагоняй. И когда рутинная деятельность закончилась, Крапивин встал, задернул занавеску на окне, чтобы солнце не слепило глаза, и деловито сказал:

— Насчет японцев я сведения получил. Твое требование, Борис Михайлович, не принимать пока никаких мер в том районе, я подтвердил. Теперь еще кое-что интересное!

Коган победно посмотрел на Шелестова, и тому оставалось только покачать головой. А полковник продолжал рассказывать о том, что среди небольшого, но все равно регулярного потока информации и заявлений от граждан о том, что тот или иной человек вредитель и враг народа, иногда все же встречаются и стоящие сведения. Поэтому оперативники все равно проверяют каждый сигнал.