Цикл

– Нет. Марисоль, ты должна бороться. Не знаю, что ты делала раньше, но это работало. Попробуй снова. Сейчас говоришь не ты, а устройство.

Люси увидела вспыхнувшую злобу и синь в глазах девочки.

Видят ли они нас через нее прямо сейчас? Вдруг она врет. Нужно закрыть ей глаза.

Люси огляделась в поисках куска ткани или одежды, из которой можно было сделать повязку. Но когда она оглянулась на Марисоль, то с удивлением поняла, что та сама закрыла глаза и качала головой.

– Есть сообщения. Почти не доходят до меня, но так я вижу лучше. Больше они не засвечиваются. Они говорят… Они говорят, что грядут перемены, и хотят, чтобы вы знали, что мне нет смысла бороться. Я расту. Скоро Марисоль больше не будет. И очень скоро мы найдем тебя, Стив, как нашли твою жену. Как нашли твою дочь.

Голова Марисоль откинулась назад, но улыбка не сходила с ее лица, пока что-то не заставило ее наклониться вперед и застонать.

Стив попятился, учащенно дыша.

Марисоль снова успокоилась и подняла голову.

– Ты меня заразил, а они меня вылечат. Вернут меня обратно. Они показывают мне видения, Стив, чтобы облегчить мою боль. На кровати темно-серое покрывало, а на нем твоя жена. На ней серебряное ожерелье с крошечным амулетом. Падающая звезда с бриллиантом в центре. Красивое.

– Нет.

– Они набросились на твою жену с ножами, Стив, и вскрыли ее как бутон. Но что-то не так. Даже после того, как они сломали ей ребра, твоя дочь никак обратно в нее не вмещалась. Она уже слишком большая, и плачет, и какой ужасный шум, но они скоро всё прекратят. Они будут…

Тони закричала: «Хватит!» – подбежала к Марисоль и принялась со всей силы снова и снова давить большим пальцем на пульсирующую шею. Глаза Марисоль закатились, и она застонала, но на этот раз от глубокого удовольствия, а не от боли, и Люси попыталась не думать о лесбийском порно, которое смотрела с Бакетом, оно ей еще не зашло, и знала, что часть ее разума навсегда испорчена и вывернута наизнанку силой, которая захватила их мир.

Затем Тони взвизгнула и отскочила назад, в шоке наблюдая, как капля крови стекла по большому пальцу к локтю, оставив красную полосу на белой коже.

Марисоль оглядела комнату. Черты ее лица смягчились.

– Ты все остановила. О боже, так лучше. – Ее голос снова зазвучал легче. Как у обычной девочки. Она повернула голову, пытаясь найти Тони. – Ты поранилась? Мне жаль. Мне так жаль. Почему это со мной происходит? Пожалуйста, не впускайте их обратно. Когда они в голове, я ничего не могу контролировать. Они стали сильнее.

Люси обеспокоенно кивала, видя, что они еще не полностью потеряли Марисоль. Люси хотела утешить ее, облегчить пребывание в больном, зараженном теле.

– Если будем давить тебе на шею, это поможет?

– Думаю, да. И не останавливайся, хорошо? Мне так плохо. Почему мне так больно? – Девочка заплакала. Она посмотрела на Стива: тот стоял спиной к двери и смотрел в никуда. – Ты думаешь, то, что они мне показали, – правда? А вдруг нет, Стив?

Он заговорил ровным тоном, не смотря на нее.

– Это правда. Они знали про ожерелье. Я купил его для жены в день, когда узнал, что получил работу в IMTECH.

Люси собралась сказать Стиву, как ей жаль, но потом увидела выражение лица мужчины и поняла, что никакие слова сейчас ему не помогут. Она снова обратила внимание на Марисоль.

– Они знают, где мы сейчас находимся?

– Не могу сказать. Связь была странной. Хуже, чем раньше. Злее. И я все равно не знаю, где мы находимся. Я даже не отсюда. Я была с подругой Джейлин в торговом центре в Куве, мы ждали парня, с которым познакомились онлайн. Он обещал заплатить каждой по две тысячи за участие в музыкальном клипе, но так и не появился, а потом я очнулась в какой-то лаборатории, и теперь… – Лицо Марисоль сморщилось. Появились новые слезы. – Я просто хочу домой. Мне так плохо. Директор детдома взбесится, если я скоро не вернусь. Они выгонят меня, точно. Ты мне поможешь?

Люси сказала ей правду:

– Я не знаю. Но мне жаль, что с тобой это случилось.

– Тебе жаль? Жаль?! – Голос Марисоль снова упал в низкий регистр, а слова застряли в горле.

Люси сказала:

– Тони, можешь еще раз нажать?

Тони показала кровоточащий большой палец.

– Эм… Нет. Место укуса жжет. К черту все. Давай завяжем ей глаза и заткнем рот кляпом.

Марисоль снова заговорила:

– Пожалуйста, кто-нибудь. Они возвращаются. Все внутри горит. Оно движется…

Брюэр встал за девушкой.

– Я нажму.

– Только не пальцами, ладно? Не дай ей себя укусить.

Брюэр медленно протянул дрожащую руку, будто боялся, что уплотнение на задней части шеи Марисоль вырвется и атакует его. Он уже собирался прикоснуться к ней, как вдруг шарахнулся в сторону.

– Оно… бьется. Будто вместе с пульсом. И синее дерьмо из центра сочится. Я… Что это такое? Я не буду к нему голыми руками прикасаться. Что-нибудь осталось для уборки? Когда нас лечили, чем пользовались?

Брюэр вышел из комнаты. Марисоль сказала: