Цикл

– Думаю, я знаю. Господи. Его дядя Скотт рассказал мне, что мать Криса собирались выселить из трейлера, но внезапно она перестала на это жаловаться. И домой с похорон уехала на новеньком минивэне. Она сказала, что купила его со страховых денег, но у нее на себя страховки-то нет…

– Черт. – Брюэр опустил голову.

Люси не хотела в это верить. Она сказала:

– Может быть, она думала, что устройство ему поможет. Даст своего рода преимущество, или…

– На это и собирались делать упор в маркетинге, – сказал Стив. – С подключением к Оракулу человек получал доступ к нашему коллективному разуму так же легко, как и к своим собственным воспоминаниям.

Люси вспомнила статью в «Обсервере» про смерть Брэди Миллера и его матери. Что там сказала их соседка?

«Они всегда хотели для него только лучшего».

Она представила, как врачи подсовывают матери Криса документы на разрешение. Ваш сын получит огромное преимущество, о котором большинство из нас и мечтать не могли. К тому же любой, кто будет участвовать в данном этапе клинических испытаний, получит существенную выплату. Кучка умных, улыбающихся врачей. Каждый искренне верит в цель. На кону – деньги и возможности. Лучшее будущее для самого близкого человека. Осталось только поставить подпись.

И разве Крис не казался умнее тем утром? Он ведь отвечал на вопросы учителя, нет? Люси хотелось в это верить.

– Возможно, – сказал Стив. – Может, она считала, что помогает ему.

– Не знаю, – сказал Брюэр. – Я тусовался с Крисом раньше. Он лапшу прямо из пачки сухой ел, потому что мать всю зарплату потратила на сигареты. На звание матери года она как-то не подходит.

Люси вспомнила, как в прошлом году Крис украл новую рубашку Бакета, пока тот был на уроке рисования, и Бакет знал, но промолчал, а потом сказал Люси:

– Жалко, конечно. Но ему нужнее.

Из-за этого воспоминания отсутствие Бакета ощущалось еще острее – он ушел, а реальность становилась только хуже с каждым откровением.

За что мы умираем, Бак? За рыночные акции?

В ней снова поднималась ярость, и Люси знала, что стоит той вырваться наружу, то первым ее порывом будет убить человека, который помог создать этот многострадальный мир. Но Стив, казалось, искренне раскаивался и знал не больше других, как все прекратить, поэтому, вместо того, чтобы наброситься на него, она глубоко вздохнула, схватила руку Брюэра и сжала ее, пока костяшки его пальцев не побелели. Он, должно быть, понял, потому что не отстранился. Как только желание атаковать иссякло, она сказала:

– Ладно. Итак, IMTECH из жадности приняла мудацкое решение. Это понятно. Но что нам теперь делать? Есть ли какой-нибудь способ добраться до здания IMTECH и отключить сигнал? Это их остановит или, может, устройства отключит?

– Нет. Во-первых, не думаю, что сигнал местный. Нам говорили, что устройство может работать только с частотой в гигагерцах, поэтому тут явно спутниковая связь. Здесь могут быть только наземные ретрансляторы или усилители сигнала, но, даже если и выведем их из строя, эффекта никакого не будет. И, во-вторых, от IMTECH остался один пепел. Кажется, руководители проекта «Оракул» поняли, что имеют дело с настоящей эпидемией, потому что вчера вечером они выслали отряд головорезов в защитных костюмах и с каким-то звуковым оружием, и те начали выкашивать персонал. Тотальная зачистка. Ни единого выстрела не слышал, только странные низкие вибрации.

Люси огляделась и удостоверилась, что Джейк все еще был в магазине. В какой-то момент он проснулся и заполз в кресло, где теперь раскачивался, бормоча что-то себе под нос. Разве его отец не работал в IMTECH? Черт возьми, у половины богатых семей в городе один или оба родителя работали там. Джейк сейчас казался хрупким и вряд ли был готов услышать, что его отца, вероятно, убили военные, чтобы сдержать утечку информации. У бедного парня и так уже тяжелый день.

Стив продолжил: