Цифровой журнал «Компьютерра» № 222

Как же просто, верно? Обманчивое впечатление. После того как объяснение дано, повторить его всегда кажется несложным. Но попробуйте-ка зубы на сигнале Bloop! Этот мрачный, колеблющийся в диапазоне от инфразвука до 50 Гц «вой», заставляет стыть кровь в жилах с 1997 года, когда он и был впервые записан автоматическими гидрофонами (поинтересуйтесь на досуге бывшей военной сетью SOSUS). Только чудовищная мощность — он был различим на расстояниях в тысячи километров, что не по силам даже самому громкому обитателю океана, синему киту — заставила учёных приписать его происхождение неживой природе: предположительно, так звучал царапающий морское дно либо крошащийся о соседа айсберг. Но давайте начистоту: может ли такое доказательство считаться надёжным? Тем более что сонограмма (обратите внимание на резкий ход по частоте) весьма напоминает характерные звуки, издаваемые подводными жителями.

 _Bloop.

И таких загадок полно! «Википедия» составила настоящую Какие-токакие-токоллекцию ждущих идентификации акустических сигналов, записанных в разных точках мирового океана. слышали только однажды (как Bloop, за что ему и дали имя собственное; с тех пор его фиксировали лишь со значительно меньшей амплитудой), периодически фиксируются вновь. Проблема с ними общая: у нас нет алгоритма, позволяющего уверенно определить, издан тот или иной звук живым существом или порождён подводным вулканом, землетрясениями, айсбергами и прочим неживым. Честно говоря, непонятно даже, с какой стороны подступиться к этой задачке.

Поглядите на кто-тоэтот забавный урок для первоклашек: детей учат распознавать живое по набору признаков. Живые предметы рождаются, дышат, питаются, растут, двигаются, оставляют потомство, умирают. Смешно? Смешно, что большая наука на самом деле ушла недалеко от детской классификации: одним из ключевых признаков живого считается постоянная внутренняя изменчивость, а строгого, принимаемого всеми определения «жизни» не дано и по сей день. Но отделить живое от неживого — ещё половина дела. Попадись этот самый полосатик в объектив видеокамеры в момент «кряка», вряд ли спорил бы, живой он или нет. Но что делать со следами жизни? Как определить, что след — акустический сигнал, визуальная структура, химическое соединение — оставлен живым существом или сформирован процессами неживой природы?

Конечно, польза от этого невелика, но рано или поздно нам придётся решать эту задачу. НАСА вон собирает экспедицию на Европу — и в этот раз всё серьёзно. Наивно ждать, что, опустившись на инопланетную ледяную корку или даже проломив её, мы сразу сможем ответить на вопрос, есть там жизнь или нет (хороший фильм «Европа», но очень уж простодушный). Вероятно, придётся слушать фонограммы. И что мы услышим, можно примерно представить уже сейчас — по записям гидрофонов из земных океанов. Но если мы не в силах надёжно идентифицировать даже земные источники звуков, справимся ли с этим в космосе?

С визуальной интерпретацией дело обстоит ничуть не лучше. Марсоход Curiosity сейчас подбирается к своей главной цели: пятикилометровому слою донных отложений, запечатлевшему два миллиарда лет истории Красной планеты. Но сможем ли мы расшифровать то, что увидим? Ведь и там дело придётся иметь не с жизнью (давно выветрившейся!), а только лишь с её следами.

К оглавлению

Совет Федерации озабочен «цифровым суверенитетом» Михаил Ваннах

Опубликовано 24 апреля 2014

Непременным атрибутом государства с древних времён является суверенитет – независимость державы во внешних и верховенство во внутренних делах. Проявляется он в самых разных сферах. Изначально — на суше. Потом — на морях: хорошо известно, как Пётр Первый сравнивал государя без флота с одноруким… Потом, в индустриальную эпоху, понадобились авиация и средства ПВО: об участи не имеющих их Эрнест Хемингуэй написал классический памфлет «Wings Always Over Africa: An Ornithological Letter». Ну а теперь суверенитет должен защищаться и ещё в одной сфере — в цифровой.

В весенние дни 2014 года у отечественных бизнесменов появилось новое развлечение — забившись в уголок, обсуждать, как повлияли на ход их дел западные санкции. Не стать жертвой санкций так же неприлично, как в Париже времён Террора не оказаться в списке гильотинированных… И истории приходится слышать самые разнообразные. Только что встреченный на заправке германец заверяет, что его фирма, производящая популярные стройматериалы, не только не уйдёт из России, но и намерена расширить своё производство (очень местная шахта ему нравится). А кто-то кричит «Все пропало!» так, что позавидовал бы и сам Папанов…