Цифровой журнал «Компьютерра» № 222

Компьютерра 21.04.2014 - 27.04.2014

Колонка

Элои и морлоки профессора Оливера Карри Михаил Ваннах

Опубликовано 25 апреля 2014

Для человечества образ будущего является ничуть не менее важным, чем удовлетворение насущных нужд в пище, одежде и крове (о воде и воздухе люди имеют свойство вспоминать, лишь когда доступность и качество данных ресурсов радикально ухудшаются). Так какие же «образы грядущего» ныне представляются вниманию почтенной публики? Что, скажем, говорит об этом профессор одного из ведущих планетарных центров по подготовке деловой элиты, Лондонской экономической школы, Оливер Карри?

Доктор Оливер Карри (рода.Oliver Curry) работает в (Центре философии естественных и натуральных наук) Лондонской экономической школы. Его отдел под весьма интригующим обозначением Darwin@LSE занимается изысканиями в области дарвинизма, эволюции, религии и этики, политической теории, альтруизма и сотрудничества. И, объединяя методы этих весьма разнообразных дисциплин, доктор Карри пытается заглянуть в будущее. Будущее человеческого

Когда-то, в традиционных обществах, и самого вопроса о будущем не возникало. Следующий год был продолжением года текущего, день за днём заполненного циклом сельскохозяйственных работ. И так надлежало быть вечно: «Минуют века и тысячелетия, но меняться будут лишь имена королей да названия выигранных ими битв». Однако потом на историческую сцену вышел порождённый западной цивилизацией технологический прогресс.

Его классическим веком был девятнадцатый, век воспетых Жюлем Верном пара и электричества. Век, когда казалось, что воплощённые в технических новшествах идеи Просвещения будут, увеличивая могущество человека, делать сохраняющее традиционные моральные ценности общество лучше и лучше год за годом. И так казалось долго — до начала самого «настоящего двадцатого века», до Первой мировой.

Ну а ещё раньше, в 1895 году, молодой биолог в своём дебютном романе The Time Machine рисует отнюдь не оптимистичные картины будущего. Человечество разделено на две расы: прекрасных элоев, пребывающих в праздности и отдающих досуг изысканным развлечениям среди цветущих садов и великолепной архитектуры — и загнанных в глубь земли, к грохочущим машинам морлоков, выходящих на поверхность лишь в безлунные ночи. Правда, на поверхность морлоки выходили не полюбоваться звёздами, а добыть к своему столу немного мяса тех самых счастливых элоев…

_{Такими Путешественник во времени впервые увидел элоев в экранизации 1960 года.}

Потом, много позже, известный писатель Уэллс, социалист-фабианец по политическим взглядам, станет более оптимистично смотреть в будущее, возлагая все больше надежд на социальный прогресс и отодвигая биологию на второй план. (О том, что его «Люди как боги» и «Облик грядущего» больше напоминают лекции, нежели романы, предоставим судить литературоведам…) Но теперь, через век после начала Первой мировой, возлагать какие-либо надежды на социальный прогресс явно не стоит.

Коммунистический эксперимент завершился в 1991 году крахом и растащиловкой прихватизации. (Обманываться тем, что в Поднебесной правит Коммунистическая партия, не стоит: это только название.) Пришедшие ему на смену либеральные иллюзии «Конца истории» продержались куда меньше (до бомбёжек Югославии, пожалуй). И сейчас вполне серьёзные и авторитетные издания обсуждают перспективы ограниченного применения тактического ядерного оружия на территории Европы («Four Ways The Ukraine Crisis Could Escalate To Use Of Nuclear Weapons»). 

_{А морлоки поразительно малосимпатичны…}

Так что способности к разумному и альтруистическому поведению, к взаимовыгодному сотрудничеству потомки обезьяны и дети Каина демонстрировать не желают с удручающим постоянством. Но вот вырваться из-под власти биологических законов людям не удаётся. Вспомним, как писал Николай Гумилёв:

Нет конца обетам и изменам, Нет конца весёлым переменам, И отсталых подгоняют вновь Плетью боли Голод и Любовь.

И вот доктор Карри попытался проанализировать, к каким же изменениям в человеческом роде могут привести и возможности, предоставляемые биологическим департаментом технологий, и социальная структура нынешнего, постиндустриального общества. Того самого, в котором исчезает «средний класс». Кстати, не из-за того что из страны сбежали молодые-перспективные, которые могли бы и стать этим самым средним классом, как об этом сейчас грустит местная либеральная пресса.