Цепной пес самодержавия

– Считаю, что нужно вызвать саперов. Один раз рвануло, так и второй раз рвануть сможет.

– Осторожность не повредит, – согласился я с ним, затем отошел в сторону. Ко мне подошел подполковник. Даже слабого света хватало, чтобы увидеть злость и неудовольствие на его лице. Погибли люди. Есть раненые. Пусть даже в этом больше вина ротмистра, но ответственности с Пашутина, как старшего, никто не снимал. К тому же было видно, что он сердцем переживает за гибель людей.

– Есть еще раненые? – спросил я его и тут же увидел, как Пашутин нахмурился.

– Два солдата и жандарм. Осколочные ранения и пуля в плече.

– Так мы всех взяли?

– А я знаю?! – зло буркнул в ответ подполковник. – Два трупа. Двоих ты ранил. Допросим их – будем знать.

– И чего мы ждем?

– Когда их в чувство приведут.

Несколько минут мы простояли в ожидании, пока двое жандармов не притащили одного из пленных боевиков.

– Очнулся? – спросил одного из конвоиров подполковник.

– Так точно, ваше высокоблагородие! Даже дергаться пытался!

Я вгляделся в его лицо, и оно мне почему-то показалось знакомым. Не выдержав моего взгляда, боевик отвернулся и стал смотреть куда-то за мое плечо.

– Дайте сюда фонарь, – попросил я.

Пашутин посмотрел на меня, но ничего не сказал. Подошел солдат с фонарем.

– Свети ему в лицо!

Минуты мне хватило, чтобы разгадать загадку, и я довольно усмехнулся.

– Похоже, одну… нет, даже две загадки я решил.

– Может, в таком случае поделишься? – спросил меня все еще недовольным голосом Пашутин. Правда, сейчас в нем немало было и любопытства. Услышав мои слова, к нам подошел подпоручик и вежливо спросил:

– Я не буду лишним, господа?

– Тут нет никакой тайны. Вы слышали, что на складе убили жандарма?

– Да. Краем уха. И что сторож сбежал, тоже слышал.

– Этот парень, что стоит перед вами, прямой родственник сторожа по фамилии Пешков. Он был глазами, а заодно охраной этих уголовников. Посматривал по сторонам: нет ли кругом подозрительных людей. Еду приносил, газеты, рассказывал о том, что делается в городе. Думаю, это он в свое время нашел подвал, после чего сообщил о нем своему родственнику, а тот, я так понимаю, рассказал Арону. Так и появилось у них тайное место. За это сторож имел хорошие деньги и не интересовался их делами, пока здесь не появились мы. Стоило ему узнать, что те не просто грабители, а цареубийцы, сразу сообразил, что ему теперь прямая дорога на виселицу. Терять ему было нечего, и он пошел на убийство. Кладовщик, мне так думается, просто испугался и сбежал. Пока это все.

Пашутин, до этого стоящий в стороне и внимательно меня слушавший, сделал несколько быстрых шагов к боевику и какое-то время зло и цепко смотрел тому прямо в лицо.

– Ты Пешков?! Отвечай!

– Убью, сволочь полицейская!! – Лицо боевика исказилось в дикой злобе, и он рванулся из рук жандармов, но те, сноровисто заломив ему руки, заставили опуститься на колени.

– Загрызу!! Горло порву!! – продолжал орать и рваться из рук конвоиров Пешков.

Подполковник, не обращая внимания на дикие вопли, с брезгливостью провел перчатками, которые держал в руке, по гладко выбритой щеке и подбородку.

– Оплевал, мерзавец, – пожаловался он, потом повернулся к разгоревшемуся костру, вокруг которого начали собираться солдаты и жандармы, и крикнул: – Унтер-офицер Муховец, ко мне!

Когда жандарм вытянулся перед ним, подполковник сказал:

– Поедешь в управление с моим устным приказом. Передашь дежурному: срочно отыскать купца Стопкина и узнать все про сторожа Николая Пешкова и кладовщика Сидора Малого.

– Запомнил, ваше высокоблагородие! Купец Стопкин, Николай Пешков, Сидор Малой!

– Молодец. Как только у купца возьмут их адреса, пусть сразу отправят туда наряды. Брать всех! И в управление, на допрос! Вопросы есть?

– Никак нет, ваше высокоблагородие! Разрешите идти?!

– Иди!

Неожиданно раздался топот ног и голоса. Бросив взгляд, я увидел подходивших двух военных фельдшеров и солдат с носилками. Врачи прибыли вместе с армейским взводом, но до этого времени сидели в санитарной карете, стоявшей за складами. Пашутин с минуту смотрел, как врачи осматривают раненых, потом сказал жандармам, держащим боевика:

– Этого увести. Глаз с него не спускать. И давайте следующего.

Когда жандармы поставили перед Пашутиным второго боевика, тот оглядел нас и криво усмехнулся. Расстегнутая теплая куртка, из-под которой виднелась синяя косоворотка, широкие штаны, заправленные в сапоги. Обычное лицо. Русые волосы. Стандартный вид рабочего с окраины. Вот только взгляд у него был, как у матерого волка, злобный, тяжелый, кровожадный.

– Ты Арон?

Ответом было презрительное молчание.

– Отпустите его, – обратился я к его конвоирам.

– Так он буйный, ваше благородие, – предупредил меня один из них.

– Не волнуйтесь. Был буйный, станет тихим.

Шагнув, я встал напротив него. Жандармы, отпустив пленника, отступили на шаг.

– Мне вот что интересно, Арон. Почему ты сам не пошел убивать, а других направил? Испугался?

– Я не боюсь ни смерти, ни вас, царские прихвостни!

– Поэтому ты весь из себя такой храбрый стоишь здесь, а твоих приятелей уже закопали.