Центр принятия решений. Мемуары из Белого дома

Стиль Путина, по крайней мере, в начале, заключался в том, чтобы читать по карточкам, делая паузы для переводчика, но часто он откладывал карточки, чтобы сказать что-то вроде: “Вы передадите это президенту Трампу”. Ушаков, Шойгу и Лавров только отвечали на вопросы Путина, как и те, кто был с нашей стороны (посол Хантсман, старший директор СНБ по Европе и России Фиона Хилл, директор СНБ по России Джо Ван и наш переводчик). Путин говорил почти сорок пять минут, включая последовательный перевод, в основном о российской повестке дня в области контроля над вооружениями — о системе ПРО США, договоре о РСМД, новое соглашение о СНВ и распространении ОМУ). Когда наступила моя очередь, я сказал, что мы можем следовать одному из двух концептуальных подходов к контролю над вооружениями: переговоры между противниками для сдерживания друг друга или переговоры между конкурентами для устранения конфликтных действий, которые могут привести к проблемам. Я использовал выход Америки в 2001 году из Договора о ПРО 1972 года в качестве примера последнего. Путин обвинил администрацию Буша-младшего в лице Боба Гейтс и Конди Райс, в том, что мы просто обманули Россию. Я ответил, что Путин опустил большую часть истории с 2001 по 2003 год, когда мы пытались побудить Москву также выйти из Договора по ПРО и сотрудничать на взаимной основе в области национальных возможностей противоракетной обороны, что Путин тогда отказался сделать — как я предположил, потому что у них тогда была эффективная технология противоракетной обороны, а у нас нет! Контроль над вооружениями не был вопросом, который до сих пор обсуждался в администрации Трампа. Это явно требовало гораздо более длительных бесед, прежде чем Трамп будет готов вступить в бой.

Что касается Сирии, Путин высказал свое видение расстановки сил в регионе, включая роль Ирана. Также он хотел добиться полного взаимопонимания с США по Сирии, затем пробежался по различным аспектам военного расположения США и России там, уделяя особое внимание зона отчуждения Ат-Танф (недалеко от тройной границы, где сходятся Сирия, Иордания и Ирак). Путин уверенно сказал, что до 5000 “местных жителей” вблизи Ат-Танфа на самом деле были боевиками ИГИЛ, которые следовали американским указаниям (Это слова переводчика. Сам Путин сказал, что боевики ИГИЛ будут целовать определенную часть нашей анатомии), но затем предавали нас, когда им это было удобно. Я подумал, что этот обмен мнениями о ситуации в Сирии был самым интересным из всей встречи. Говоря о сирийской оппозиции, Путин решительно заявил, что они не являются для нас надежными союзниками, и им нельзя доверять изо дня в день. Вместо этого он призвал нас продвигать сирийский мирный процесс. Я сказал, что нашими приоритетами были уничтожение ИГИЛ и устранение всех Иранских сил. Мы не участвовали в гражданской войне в Сирии, нашим приоритетом был Иран.

Путин занял очень жесткую позицию по Украине, подробно обсудив политические и военные аспекты конфликта. Перейдя к более конфронтационному тону, он сказал, что незаконные военные поставки США Украине усугубляют проблему. Он отказался даже обсуждать Крым, отвергнув его как теперь просто часть исторической летописи. Затем, во второй наиболее интересный момент встречи, он сказал, что Обама ясно сказал ему в 2014 году, что, если Россия не пойдет дальше присоединения Крыма, конфронтация на Украине может быть урегулирована. Однако по какой — то причине Обама изменил свое мнение, и мы зашли в нынешний тупик. К тому времени, когда я ответил, встреча шла уже около полутора часов и я сказал только, что мы были настолько далеки друг от друга по Украине, что не было времени пытаться наладить общее полее миропонимания, поэтому мы должны просто согласиться, что не согласны во всем.

Путин также затронул тему Северной Кореи, где Россия поддержала подход “действие за действие”, которого хотел Север, но он, по сути, казался не особо заинтересованным в этом вопросе. Что касается Ирана, он высмеял наш выход из ядерной сделки, задаваясь вопросом: «Теперь, когда Соединенные Штаты вышли, что произойдет, если Иран тоже выйдет? Израиль не сможет воевать с ним в одиночку. Я ответил, что Иран не соблюдает соглашение, отметил связь между Ираном и Северной Кореей по поводу реактора в Сирии и что мы считаем, что они сотрудничают и по сей день. В любом случае, повторное введение санкций против Ирана уже нанесло тяжелый урон, как внутри страны, так и с точки зрения их международных проблем. Поскольку Трамп все еще пребывал в эйфории по поводу Северной Кореи, я просто объяснил совет Си Цзиньпина ускорить наши переговоры.