Ценитель

Я согласно кивнул.

— Смотри, она явно рассчитывала, что ты, как обычно, в гостиницу поедешь. Склад ей все карты спутал. Её натаскали на ситуацию — но не сказали, с кем именно она имеет дело. Значит, она расходник. Согласен?

— Пожалуй.

— А таких сил, которые исполнителями вот так разбрасываются, не так много. По пальцам одной руки пересчитать…

— Кто-то из наших? — тревожно спросил я. — Опять война?

— Нет, Гера, не думаю. Не похоже, — дедушка почесал подбородок. — Ты в этом месяце какие сделки проводил? И какие переговоры вёл?

— Только кроссовки, — я пожал плечами. — По твоей наводке…

— Ох-хо-хонюшки… — повторил дедушка.

— Думаешь, связано?

— Почти наверняка, Гера. И это очень, очень плохо! Короче, план такой: как только выходишь от меня, избавляйся от телефона. Лучше всего в пруд кинь. Но сначала обнули и сломай. Потом — на склад. У тебя есть план консервации?

Обижаешь — улыбнулся я.

— Тогда законсервируй. Потом сразу обратно сюда. Обмозгуем, что дальше делать…

— Ясно, — кивнул я, прикидывая, как без телефона добираться до склада.

Придётся топать на гостиничную парковку, «Круизёр» забирать…

— А я пока разузнаю про эти кроссовочки, — сказал дедушка, направляясь к выходу из склада.

Глава 11

Временами, настоящие вещи обнаруживаются в самых неожиданных местах. В особенности это касается предметов, которые несут зло.

Самую страшную вещь из тех, что попадались мне, я нашёл в тот период, когда присматривал место для своего первого склада.

Мне хотелось чего-то необычного. Поэтому я исследовал все загадочные места Москвы и ближайшего Подмосковья. Успел побывать в Царицыно и в парке Лазутиной под Одинцово, где на высоком берегу застыли древние курганы, совсем как в горах Северного Кавказа. Заглянул и в Сходненскую чашу.

Поначалу мне там даже понравилось: тихо, уютно, есть где замаскировать контейнеры. Но потом, гуляя вдоль ручья, я нашёл кое-что странное и даже пугающее. На небольшой поляне у ручья кто-то расставил полукругом множество брошенных детских игрушек. Плюшевые мишки, тигры, пластиковые куклы. Некоторые были совсем новыми, другие сильно потрёпаны людьми и непогодой. Они будто глядели на посетителя с немым укором своими подслеповатыми пластиковыми глазами.

Я хотел было развернуться и уйти, но вдруг почувствовал знакомый колючий ветерок. Где-то среди этих несчастных игрушек была настоящая вещь.

Медленно обернувшись, я пригляделся. Ощущение стало очень сильным. Скользя взглядом по рядам игрушек, я увидел его. Чистая белая спинка небольшого плюшевого медведя заметно выделялась среди обветшавших собратьев.

Он единственный был повёрнут спиной к тропе, по которой я пришёл сюда. Будто оставил всякую надежду быть подобранным, застыв в вечной обиде на людей.

Медленно, стараясь не смотреть на другие игрушки, я подошёл к нему. Протянул руку и коснулся мягкого шелковистого меха.

Сначала я ничего не увидел. Лишь тоска навалилась на грудь пудовым камнем, не продохнуть. И лишь потом, спустя несколько секунд, в серой дымке, за закрытыми глазами, проявилось старое деревенское кладбище. А на нём — маленький холмик могилки. Я не видел, что написано на простом деревянном кресте, но не сомневался, что здесь похоронен ребёнок.

Тоска стала почти невыносимой, и я отдёрнул руку.

Постоял некоторое время, переводя дух и вытирая холодный пот со лба. Конечно же, эта вещь была злой — но вот что именно она могла сделать, я понял далеко не сразу.

Как ценитель, я не мог оставить медведя в том месте на погибель. Однако я старался с ним обращаться крайне осторожно и никогда не смотрел ему в глаза. Как вскоре выяснилось — правильно делал.

Спустя пару лет ко мне на склад по рекомендации попал один из посвящённых. Какой-то довольно крупный чиновник, чуть полноватый, румяный, с лоснящейся лысиной и маслянистой, вкрадчивой улыбкой.

Он просил посоветовать вещь, которая понравилась бы детям. Сказал, что у него якобы есть племянники, которых он хотел бы порадовать чем-то настоящим. На мне тогда был свитер, позволяющий определять степень искренности. Так что я сразу догадался, что с ним что-то нечисто.

Я начал осторожно, без явной агрессии, выпроваживать его со склада. Но тот просто рогом упёрся и ни в какую. Увидел мишку, довольно ощерился и схватил вещь, даже не спросив разрешения. Одного этого уже было достаточно, чтобы выпроводить его со склада безо всяких последствий.

Однако же я не стал спешить.

Посетитель завороженно смотрел на игрушку, приоткрыв рот.

— Сколько за него возьмёте? — спросил он серым, невыразительным голосом.

— Не продаётся, — спокойно ответил я.

— Ладно, — кивнул посвящённый, после чего поставил игрушку на место.

После этого инцидента я связался с региональным координатором и потребовал провести внеочередное собрание для обсуждения правил посвящения, чтобы исключить возможность повторения таких ситуаций.