Ценитель

Что ж, понятно, что сам склад они грабить не собирались. Их интересовала исключительно моя жизнь. А ещё совершенно ясно, что среди нападавших не было ценителей. Иначе вся эта история с мишкой не случилась бы. И это хорошо, значит, против меня государство, но никак не наше сообщество.

Хорошо бы ещё понять, чем же я так насолил посвящённому, что он решил меня таким вот образом отблагодарить за покупку.

Ладно, может, не насолил. Наверняка это связано со свойствами кроссовок… но что же с ними может быть не так? Они совершенно точно не злые! Раньше у меня была гипотеза, что они помогают найти лучшего наставника — именно это произошло со мной после их приобретения. И, видимо, ничего больше. Я надеялся, что посвящённый, взобравшись на самый верх пирамиды власти, решит, что ему нужен кто-то понимающий, чтобы не делать ошибок и не поверить однажды в собственную непогрешимость. А не сказал он мне об этом, потому что как бы это выглядело в его случае? В таком люди его положения никогда не признаются.

Но ради этого меня уж точно не стали бы убивать. Догадка осталась бы всего лишь догадкой, если бы он захотел. Значит, тут что-то другое…

Что же могло стоить испорченных отношений со всем сообществом ценителей? А они ведь уже испорчены. Они пошли на это. Прекрасно понимая все последующие за этим издержки.

После такой масштабной выходки с нарушением всех гласных и негласных договоренностей, вероятнее всего, ценители поспешат эвакуироваться из страны, где такое стало возможным. Значит, доступ властей к настоящим вещам будет сильно ограничен, что совсем нехорошо в условиях глобальной конкуренции, борьбы за сферы влияния, которая только обостряется.

Неужели моя, безусловно, очень для меня ценная, но довольно обычная для человека моего рода занятий жизнь может стоить всего этого?

На этом месте мои рассуждения дали сбой, и я снова занялся изучением места происшествия.

Похоже на то, что за передовой группой был внешний контроль. Специалисты следили за тем, как будет исполнена вся операция по моему устранению. И вмешались, когда всё пошло наперекосяк после того, как один из них посмотрел медвежонку в глаза…

Все группы контроля, а их, судя по всему, было целых три, тоже были уничтожены на месте. Потому что не сумели вовремя оценить степень опасности.

Получается, сейчас контроля нет! Если это действительно так — то у меня есть широкий коридор возможностей. Вышестоящие начальники даже в серьёзных государственных структурах предпочитают спать по ночам. Выходит, о проблеме узнают только утром, когда не поступит очередной доклад…

Значит, у меня есть целых несколько часов.

Несмотря на то, что у них, похоже, не было намерения грабить мои склады, я всё же не хотел теперь оставлять свои вещи в этом месте. Даже на консервации.

Надо задействовать один из планов экстренной эвакуации, которые у меня, конечно же, были разработаны. Оставалось решить, какой именно.

Вещи надо вывозить за границу, это точно. Учитывая все обстоятельства.

У меня был особый договор с одной редкой компанией, занимающейся исключительно важными перевозками. Для экстренной эвакуации они задействовали траки и водителей, которые впоследствии имели удивительное свойство растворяться во времени и пространстве, не оставляя о себе, практически, никаких свидетельств. Эти услуги стоили баснословных денег и были доступны лишь избранным, но в той ситуации, в которой я оказался, они полностью оправдывали все расходы.

Вопрос был в том, каким путём следовать дальше? На траках в Белоруссию и дальше, через сложную границу в Европу? Теоретически возможно, улаживание бюрократических вопросов займёт у чиновников какое-то время. До Бреста траки доберутся часов за восемнадцать… нет, слишком долго. После того, как спецы узнают о том, что именно случилось с их коллегами-сослуживцами, они будут землю носом рыть, только бы достать меня и мои вещи.

Что остаётся? Чартер из Домодедово. Час до аэропорта, два часа на подготовку вылета, плюс три — четыре часа до границы… напрямую ведь в Европу сейчас не полетишь. Семь часов.

Если через Питер? Пять — шесть часов по новой трассе на максимальной скорости, перегрузят на корабль за полчаса, и своевременный выход в море обеспечат. И ещё час-полтора, чтобы выйти из территориальных вод. Примерно те же семь — восемь часов.

Всё-таки лучше по земле. Воздушный транспорт слишком уязвим — при нужной сноровке борт развернут или посадят быстрее, чем перехватят фуру со сменными номерами и маскировкой.

Я вернулся в жилой модуль, достал из настоящего сейфа старый кнопочный телефон и включил его. К счастью, оставшегося заряда аккумулятора хватило на вызов — я давно его не подзаряжал.

До приезда траков я подготовил контейнеры к транспортировке, поместил вещи в боксы, закрепил их, притянув к палубе. Тщательно запер на настоящие замки и опечатал. Потом отключил все коммуникации. После этого я перетащил часть тел за жилой модуль, чтобы их не было видно с подъездной дороги, и там, где это было возможно, замаскировал следы крови.