Цена предательства

В этот момент за дверью раздался шум, шаги, чьи-то голоса. Я, вздрогнув, заметила, что все еще сижу с открытым абсолютно секретным императорским тайником. Засуетилась, сорвала с руки браслеты, уронила все, залезла под стол, панически шарю под столом одной рукой, другой кладу обратно на стол какие-то сверх-важные государственные бумаги, которые, как назло, продолжают сыпаться мне на голову. Больно ударилась локтем, охнула, приложилась головой об угол стола. Который из этих браслетов мой, а вот этот, с царапиной… Забросила браслет и ошейник обратно в ящик, захлопнула, косо уселась, счастливо улыбнулась, готовясь приветствовать отца, потирая ушибленный локоть.

Успела… В кабинет вошел отец. Увидел меня, резко остановился.

— Мира, что ты здесь делаешь?

Я возмущенно поджала губы, забыл, а ведь обещал!

— Отец, но мы же вчера договорились, что я… что ты…

В кабинет стремительно вошел чернобородый маг вередиец, забыла как его зовут;

— Ваше величество все готово, надо торопиться, боюсь, что подопечный может и не… — он резко замолчал, заметив меня, вопросительно посмотрел на императора;

— Мира, радость моя, не сейчас, потом, вечером, да, да приди вечером или лучше завтра с утра, — он нервно, весь дергающийся от сильного внутреннего возбуждения, облизывал пересохшие губы, глаза отца болезненно сверкали,

— Иди Мира, иди, я занят, я очень, Очень занят! - сорвался вдруг он на крик.

Меня бесцеремонно вытолкнули из кабинета. В коридоре я столкнулась с хмурым Мериданоном, он, хмурый прошел-пробежал мимо меня, залетел в кабинет императора.

Что-то скоро произойдет, решила я. Надо посмотреть…

Глава 3 Обряд подчинения

Удар хлыста и снова рана

Свистящий звук разрезал миг

Удар. И сердце с новым шрамом.

Еще одна чужая нить.

Уже не больно. Даже странно.

И только всё вокруг в крови.

Лишь сердце, очень глухо, страшно

Уже не бьётся, не стучит

Удар хлыста, стекла осколок,

И горечь жгучая обид.

И паутиной тонких шрамов

Блестит вместилище любви.

Удар хлыста ложится ровно

Лишь на живое, не на шрам

И снова с кровью, дикой болью

Любви один последний такт

За шрамом шрам, За тактом песня

Погибла музыка любви.

Удар хлыста, Один последний

А крови больше нет, прости…

Мира

Когда я наконец, запыхавшаяся, прильнула к окошку камеры, все уже началось.

— «Великие Создатели — сколько крови!» — меня замутило…

Стул стоял там же, в камере находились все те же действующие лица. Только отец уже не расслаблялся, наоборот, на его лице было написано чрезвычайное волнение, нетерпеливое ожидание какого-то огромного и очень долгожданного счастья. Мериданон и чернобородый, вспомнила его имя — Зарос, тоже были очень сосредоточены. В камере было нестерпимо жарко, все присутствующие то и дело вытирали пот, льющийся по их лицам.

Наконец я разглядела менталиста — лицо его было как у всех жителей Вередии смуглое, с резким профилем и серьезными темными глазами. Довольно красивое. Маг был в темно-красном: широкая безрукавка на голое тело, облегающие брюки. На ногах сандалии.

Напряжение нарастало, казалось, их тревогу можно было потрогать руками, так плотно и осязаемо она ощущалась в воздухе.

Узник выглядел ужасно. Стражник только что отложил окровавленный кнут в сторону. Жаровни сегодня не было — наверное отец не хотел добавлять в жаркое помещения еще один источник тепла.

— На стол его, — отрывисто распорядился отец, перехватив тревожный взгляд менталиста.

Пленника схватили два охранника, аккуратно положили на стол, видимо, боясь убить неосторожным движение, теперь, когда цель так близка, достаточно было любого неосмотрительного действия.

— Осторожно, его жизнь висит на паутинной нити, скорее, — обеспокоенно сказал Мериданон, — Поторопимся, я приведу его в чувство…

Четыре стражника встали по разным сторонам стола, готовые одновременно, по приказу Зароса, снять мифриловые кандалы. Отец стоял около головы пленника, я видела, что за спиной он держал ошейник подчинения, знакомый браслет хозяина тускло мерцал на его запястье.

Два мага встали за головой пленника. Все готовы, напряжение нарастает. Зарос нервным движением локтем вытирает пот со лба, сдувает капли, свисающие с носа. Волосы его мокры, как будто он только вылез из воды. Потряс руками в воздухе, пошевелил плечами, расправляя их, вздохнул…Кивнул Мериданону — готов. Поехали…

Мериданон встал сзади неподвижного, бессознательного пленника, положил руки на его голову, закрыл глаза, сконцентрировался… Пленник вздрогнул, приходя в себя, послышался легкий стон.

Мериданон, удовлетворительно кивнул — его работа была сделана, отошел, на его место тут же вступил менталист. Тоже положил руки на голову ардорца, посмотрел выжидательно на Мериданона…

— Снимите с него мифрил, я не могу так лечить…, - повторил Мериданон фразу, которую он говорил изо дня в день, стараясь, чтобы его голос звучал обыденно и скучно…

Синхронно стражники сняли мифриловые оковы с полуживого пленника, один снял все многочисленные подвески с его груди, с легким щелчком расстегнулись огромный массивный мифриловый пояс и ошейник…

Отец приготовился…