Цена предательства

Новостью дня в этот день в блистательной Меронии была болезнь маркизы Анны Шамер. Фрейлина императрицы несколько дней тому назад неожиданно заболела, пропустила несколько собраний, которых она была украшением, и слышно было, что она никого не принимает и что вместо знаменитых креландских магов-целителей, обыкновенно лечивших ее, она вверилась миррийскому целителю, лечившему ее каким-то новым и необыкновенным способом. Эта новость горячё обсуждается, все остальное забыто.

Вернулась в тюрьму на следующий день.

Пыточный стол был густо залит кровью, в воздухе отчетливо пахнет сладкой гарью, как будто здесь свинью жарили…Пленник лежит, скованный на полу. Черные губы его искусаны в кровь, глаза закрыты. Все тело покрыто кровью. Она до сих пор течет, струйками стекает по его телу, маленькими, темными лужицами собирается на каменном полу…

По ночам мне снились сны, что я готовлю еду для узника и несу ее ему, что я несу ему чашу, полною воды, я несу это все ему, роняю, снова возвращаюсь, и никак не могу донести. Спать не могу, сон уходит…

Пропустила день. Вся извелась от беспокойства.

Я решила поговорить с мамой. Однажды вечером я нашла императрицу сидящей в ее малой гостиной, она пила чай и читала книгу. Мать встретила меня со своею обычною ласково-холодною улыбкой. Я присела рядом, в общих чертах, не называя имен, рассказала матери о подслушенном разговоре брата с маркизом Антоном. Замерев дыхание ждала ответа…

— Мира, радость моя, — сказала мама, подумав немного, — ты уже большая и к тому же, ты креландка, ты должна знать, что в мире иногда не все так радужно и приятно, как тебе бы хотелось… — она помолчала, как-будто собираясь с духом: — Секс с женщинами поверженной страны завоевателями это законное солдатское право. — Она замолчала.

— Ничего не понимаю, продолжай! — нетерпеливо потребовала я, ожидая услышать самое ужасное.

Императрица Мария, даже находясь в своей личной гостиной, поражала грацией и горделивой осанкой, как всегда ее туалет был в безупречном состоянии — она была в светлом шелковом платье, перетянутого вишневым атласным поясом, она выглядела прекрасно. Мать, поглядев на меня, чуть насмешливо поджала губы;

— Это сложно понять, но поверь мне Мира — солдат, который прошел тысячи миль через кровь, огонь и смерть во враждебной стране, наполненной кровожадными зверями, этот солдат хотел бы иметь немного удовольствия с женщиной. Это его святое право победителя. Это суть войны: захвати землю врага, его дом, изнасилуй его жену или дочь как часть собственности противника. Унижение и разрушение собственности врага повышает боевой дух воина, укрепляет его чувство уверенности в своей мужской силе и превосходстве своего народа или своей армии. Каждый из его товарищей делает то же самое, крепя групповую солидарность, канализируя собственное чувство агрессии. Победителю принадлежит трофей!

Вернулась к себе в комнату. Голова кружится.

— Вздор, все это вздор! — ах как тяжело. Надо принять — это правило войны, — убеждаю я саму себя, — да — это жестоко, а не жестоко убивать столько креландцев? Да, да, — дышу, концентрируясь, — это суть войны… Надо все уравновешивать — вот в чем весь секрет жизни…

Снова пришла к камере узника. Да, очевидно план императора и магов работает. Узник все более и более слабеет:

Распростершись на полу, пленник, широко раскинув руки насколько позволяют кандалы, лежит неподвижно. Заскрипел засов и дверь отворилась. Свет разогнал полумрак, сквозняк всколыхнул мертвый воздух. Ардорец даже не вздрогнул. Вошла группа людей во главе с императором. Я дернулась уйти, не уверена, что готова к тому, что сейчас произойдет… Осталась… Ноги как будто приросли к полу, спина затвердела в судороге, не уверена, что мне стоит смотреть… Смотрю…

Узника, безвольно болтавшего головой, подвесили на металлические конструкции, широко растянув руки в стороны. Отец кричит ему чего-то, пытается задавать вопросы. Узника бьют кулаками, жгут металлическими прутьями, хлестают кнутом, поджигают ступни — ничего не может изменить его полубессознательный, абсолютно бессмысленный взгляд, тонкая струйка крови стекает из угла его губы, капает с подбородка. Положили на пыточный стол, в него вставляют длинные иглы — пленник не доставил окружающим никакого удовольствия, он просто потерял сознание в очередной раз. Манипуляции Мериданона или холодная вода уже не помогают… «Если это слегка покалачивать», — шокировано думаю я, — «то что ж тогда не слегка…»

— Он готов, — услышала я шепот менталиста, довольно потиравшего руки, они с императором стояли недалеко от моего окошка — он почти умер, еще дня три без воды и еды и можно проводить обряд…

Я приглашена в салон моей лучшей подруги маркизы Агнетты Сорраж. Тут собралась вся золотая молодежь Мелонии.