Цена предательства

Кат — маг-целитель, новый член нашей команды, за считанные дни ставший душой нашего отряда, человек с характером, умница и хитрюга, — ему сорок лет, у него смуглое красивое лицо, ярко голубые глаза, широкие покатые плечи, и необыкновенный нюх насчет того, когда начнется обстрел, где можно разжиться съестным и выпивкой, и как лучше всего укрыться от неприятеля.

— Они даже деревья сожгли — потрясенно проговорил Зак.

Мы взобрались на холм и, пораженные остановились…перед нами открылась заброшенная деревня…

— Я их ненавижу, я их ненавижу… — монотонно, как заведенный шептал Лиэм;

Николас молчал — весельчак и заводила в прошлом, готовый на любые озорства, он на спор мог даже подкоротить косу Владыки, свисавшую с трона, на котором он гордо восседал, принимая заморских послов. Теперь же озабоченная хмурая складка не сходила с его лба, миндалевидные темно-оранжевые глаза были постоянно настороженно задумчивы. И сейчас он только поджал губы.

На ветвях деревьев висят убитые ардорцы — не солдаты, это гражданские — в большинстве своем женщины, старики и дети. Между стволом и одной веткой застряла голая девушка. Следы надругательства видны на ее теле и тел других женщин и даже детей.

В прошлом густонаселенная местность, пуста, война сделала свое дело. В этой и во всех других деревнях и городах, встречавшехся нам, не осталось больше поселян. И везде, насколько хватало глаз, стояли деревья с развешанными на них мертвыми, голыми ардорцами. Птицы клевали трупы, ветер раскачивал и крутил тела.

— Прощальный подарок креландцев — с ненавистью процедил Сай, на его сером, изрезанном морщинами лбу выступили крупные капли пота. Он думал о своей жене с дочкой. Не постигла ли их такая же участь.

— Почему они все голые, — прошептал Кат, — я понимаю женщины, но и мужчины… — он судорожно всхлипнул;

— Искали Армадил скорее всего, — с отвращением сказал Николас, — твари…

Странный звук послышался над нашими головами. Вспугнутые нашим внезапным появлением, огромная стая галок, оторванная от их пиршества, поднялась над нами и, каркая и шумя тысячами крыл, закружилась в воздухе.

А потом наступила тишина… Эта тишина — причина того, что счастливые образы прошлого цветущего Ардора пробуждают не столько желания все вернуть, сколько печаль, безмерную, неуемную тоску. Оно было, но больше не вернется. Оно ушло, стало другим миром, с которым для нас все покончено. После этой войны, после того, что мы увидели наш прежний, счастливый мир уже никогда не вернется.

Начало апреля. Ардор побеждает. Имперцы отступают. Мы в составе армии ардорской армии гоним врага прочь из нашей страны.

Двигаемся в сторону большого города Мелеборен. Еще вчера там звучал грохот орудий. Враг отступает.

— Ребята, — спрашивает вдруг крепко задумавшийся Томеррен, — так все это надоело, так устал…

— Да уж совсем немного осталось, потерпи друг, — Зак сегодня в хорошем настроении;

— А давайте сбежим, — с тенью прежней задорной улыбки предлагает вдруг Томеррен

Николас от удивления даже приостонавливается, — не понял, сбежим куда?

— Да нет же, — хохочет Томеррен, я не настолько безумен. — «по мне так сомнительное утверждение», — подумалось мне, настолько ярко и как-то сумасшедше отчаянно горели глаза брата в тот момент;

Зак, который тоже выпучил было глаза, малнул рукой, — а, балаболка…

— Да нет же, давайте возьмем вино, закуску и завалимся на ночь в какой-нибудь домик в предгорьях, не далеко, но только мы, без этих обалдевших от переизбытка ответственности охранников, — он махнул рукой в сторону традиционной толпы бойцов, охранявших меня.

— Сбежать говоришь… — мечтательно протянул я, — эта идея казалась очень заманчивой, но, как всегда но — ответственность;

— Да, да, — с жаром засуетился Томеррен, нажремся, песни попоем, поплачем…

— Нет — как всегда бескомпромиссно припечатал Сай, — опасно;

— К сожалению, — сказал я, пожимая плечами, — вынужден согласиться с Саем, — война еще не закончилась.

Томеррен весь поник, как будто сдулся внезапно, лицо его приобрело отсутствующе-тусклое выражение, взгляд потух — ну что ж, я понимаю, да, опасно, эх, опасно, да… — что то бормоча он ушел.

— Изменился он, — задумчиво произносит наконец Николас, — какую-то большую думу страдает наш весельчак. — Никалас продолжал смотреть вслед Томеррену;

— Вот, однако же, смотрю, — продолжил он внезапно после долгой паузы, — Томеррен стал словно задумываться много, вдруг начинает ходить по комнате, загнув руки назад; потом раз, не сказав никому, отправился стрелять, — сегодня целое утро пропадал; раз и другой, все чаще и чаще…Куда он ходит постоянно…

— Всем сейчас тяжело, после того, что мы видим каждый день, — произносит Лиэм.

Мы подходим к Мелеборену вечером. Там все еще звучит грохот орудий. Но город уже почти очищен, докладывает осунувшийся Тфуль. Вам лучше туда не ходить мой Владыка, умоляет Тфуль, мы сами справимся… Что ж такое произошло, что даже повидавший Тфуль заикается и отводит глаза при упоминании о Мелеборне. Но решение принято, мы собираемся выступать завтра с утра.