Цена ошибки

— Скажи, папахен, а какой по закону срок давности преступления? — однажды вскользь справился сын.

— Ну, на разные дела свой собственный, по-моему. А почему ты спрашиваешь?

— Хочу рассказать тебе кое-что… Что я делал в девятом классе. Но на всякий случай думал вначале выяснить все по поводу срока давности. Может, не стоит пока мне колоться? Еще рановато?

Лазарев усмехнулся:

— О-ля-ля… Боишься, донесу?! Что касается срока… Насколько я знаю, на мелкое хулиганство — два года, на средние дела типа краж — пять лет, на убийство — десять, а на преступления, связанные с геноцидом, срок давности не распространяется. Так что если ты не совершал преступления, связанного с геноцидом, можешь спокойно рассказывать.

И тогда Антон поведал отцу, как забил деревяшкой школьный замок и на следующий день вся школа не могла войти в здание и топталась во дворе.

— Понятие «срок давности» действительно для юридического суда, но, увы, недействительно для суда Божьего, — попытался внушить сыну Игорь. — Даже через тридцать лет в содеянном грехе все равно надо покаяться на исповеди при первой возможности. Ты сходи послушай в церкви Херувимскую — и все поймешь…

Но Антон его не понял.

Глава 14

Дмитрий хмуро смотрел в окно. За ним пышно и горделиво цвело московское короткое лето, которое ценилось именно за свою кратковременность. И хорошо знало свою высокую цену.

— Ситников, брось на минуту барыши подсчитывать! Досчитаешь позже! Звонят, возьми трубку! Не слышишь? — крикнула из ванной жена.

Дмитрий автоматически протянул руку к надрывающемуся телефону.

— Привет, тезку позови! — услышал он. Он позвал:

— Это тебя. Вера…

Жена вышла из ванной, на ходу вытирая мокрые волосы.

— А где Лялька? — спросил Ситников. Вера пожала плечами:

— Твоя дочь мне давно не докладывается.

— Между прочим, это и твоя дочь тоже! — вскипел Дмитрий.

— Да что ты говоришь?! Надо же… Как интересно… — Вера села на пуфик и взяла трубку.

— Тезка, — услышала она, — я освободилась сегодня немного пораньше. Когда приезжать? Квартиру убирать самое время…

— Да, пора, — согласилась Вера. — Приезжай завтра с утра.

— Лады… А твой-то… Димон… и правда нашел свою нефть? — Домработница прямо пылала нетерпением, которое даже отдавало жаром в трубке. Вера брезгливо отодвинула ее от уха. — Ты говорила, что вроде ищет…

— Если тебе так неймется, можешь сама поискать. Тоже, глядишь, отыщешь, — хмуро ответила Вера.

— Да ну, тезка, мне она ни к чему, — поскучнела помощница по хозяйству.

— А ему к чему? Глупости! В общем, я тебя жду завтра утром. Тогда и поговорим.

Вера положила трубку.

— Веруша, — грустно сказал ей Ситников, — а жизнь-то прошла… И граната не разорвалась… Все не то, не то…

Жена стала растирать волосы полотенцем.

— Какая еще граната?

— Лимонка… А должна была взорваться… В банке…

Вера посмотрела на мужа внимательно:

— Возьми себя в руки, Ситников. И не страдай из-за нефти. Пролетел с черным золотом — найдешь желтое, настоящее. Надежда умирает последней.

— Я хотел умереть… Я должен был умереть… — пробормотал Дмитрий.

«А все ли с ним в порядке? — испуганно подумала Вера. — Были у меня знакомые психиатры… Надо порыться в записной книжке… То нефть, то гранаты… Навязчивые идеи…»

— Помнишь, ты меня на той неделе посылала в банк? Заплатить за квартиру и телефон? — бормотал Дмитрий.

Вера кивнула. Действительно, посылала. А дискутировать с сумасшедшими нельзя, возражать им опасно.

— И вот когда я там был, туда ворвалась вооруженная банда. Один из бандитов кинул в центр зала гранату. Лимонку… Люди все сбились в кучу, испугались, понятно… Каждый вспоминал лучшие минуты жизни… Я родителей вспомнил, тебя с Лялькой… Еще армию почему-то… И все не то, не то…

Вот оно, вредное влияние телевидения, подумала Вера. Дима вечно пялится вечерами в ящик… Досмотрелся…

— И я тогда кинулся на гранату и накрыл ее своим телом. Зачем? Ну, я все-таки бывший военный… И понял в долю секунды, что в таком случае жертв будет гораздо меньше, возможно, вообще только одна… В противном — погибнут почти все, кто в банке. Я сознательно выбрал смерть… Я знал, на что иду.

Муж явно замонотонился. «Кому позвонить? — судорожно размышляла Вера. — Тут нужна хорошая клиника… И срочно колоть успокоительные…»

— Но граната что-то не взрывалась, — продолжал Ситников. — А тут подоспела милиция, сотрудники банка, видно, вызвали, и повязала банду. Граната никак не взрывалась… Тогда я встал. Вокруг уже стояли эксперты. И выяснилось, что граната учебная. Чисто психологическое оружие, ею просто хотели всех припугнуть. — Дмитрий ненадолго замолчал. — Но я не знал об этом, не догадывался… Я на сто процентов был готов к смерти. На меня смотрели с восхищением… Но финал, вроде бы благополучный, смахивал на фарс. Парадокс… И не то, не то… Люди вокруг стали ухмыляться. Я казался им смешным, забавным, даже глупым, хотя, с другой стороны, почти герой… Да… Герой я или нет? Сознательно решил пожертвовать собой ради других… Но все кончилось отнюдь не героически, а по-дурацки… Да… По-дурацки…

Вера молча слушала, крепко сжимая мокрое полотенце.