Цена империи. Выбор пути

Устоявшийся распорядок дня сэра Рональда Фергюсона Томсона чрезвычайного и полномочного посланника министр в Персии, коему сей пост передался по наследству от старшего брата, сего дня был нарушен. Я еле успел снова занять свой наблюдательный пункт, а мой коллега — второй секретарь миссии почтительно доложил, что полковник Ален Бернард, баронет, путешествующий для собственного удовольствия и удовлетворения любознательности, желает засвидетельствовать почтение и просит его принять. Сэр Рональд наморщил лоб в тщетной попытке припомнить кого ни будь из числа своих знакомых с подобной фамилией, бросил всего одно слово: проси. При этом он занял место за своим письменным столом, на котором весьма продумано были разложены папки, несколько фолиантов и иных документов, создающие картину тех авгиевых конюшен, кои сэр Томсон постоянно вычищает, денно и нощно посвятив себя трудам во благо Британской Короны.

Вошедший полковник представлял собой настоящий образец истинного английского джентльмена, отдавшего большую часть жизни военной службе о чём говорила его фигура сохранившая стройность, не смотря на весьма почтенный возраст. После того, как секретарь удалился, хозяин и гость обменялись фразами, предусмотренными этикетом и заняли места в двух креслах напротив друг друга. В ответ на вопросительный взгляд сэра Томсона, полковник достал из внутреннего кармана сюртука небольшой запечатанный конверт и положил его перед ним. Посол, уже догадываясь кто на самом деле сидит перед ним, распечатал конверт и достал листок бумаги. На нём было написано всего лишь несколько фраз. Из них следовало, что податель сего выполняет особое поручение Форин-офис и ему следует оказывать всяческое содействие, а если прочитать этот текст между строк, то можно было понять, что не следует задавать не нужных вопросов. Сэр Томсон уже несколько раз сталкивался с подобной корреспонденцией, и он хорошо знал, как следует поступать. Он разорвал послание на мелкие куски и воспользовавшись зажигалкой устроил ему аутодафе в пепельнице. Проделав сей ритуал, он произнёс:

— Я слушаю вас, сэр.

— В Сити очень недовольны обстановкой, которая сложилась в Персии. Россия стала слишком много позволять себе, а введённый Императором Михаилом II обременительный тариф на европейские транзитные товары лишил многих достойных джентльменов законной прибыли. Более того, сие печальное обстоятельство вызвало гнев и его величества Эдуарда VII, ибо и он потерял значительные суммы из своих личных капиталов. А если добавить к этому фиаско, которое потерпели наши сторонники в Швеции и Финляндии, то следует ожидать череды отставок и более серьёзных наказаний чиновников начиная с адмиралтейства и заканчивая Форин-офис. Боюсь, что эта гроза не обойдёт и вас, сэр Рональд. В Лондоне не забыли тот проект ноты протеста против действий русских войск, который был составлен вами по просьбе Мирзы Хосейн-хана и по своей мягкости более напоминала просьбу о помиловании. Вам в вину вменяют и то, что посол Российской Империи Зиновьев оказывает слишком сильное влияние на Насер ад-Дина. Более того, сэр, нашлись остряки, которые утверждают, что скоро ваш русский коллега позволит себе побывать и в гареме Шаха, подобно тому, как это сделал генерал Кутузов в Стамбуле. А поскольку совершить сей небывалый и практически невозможный визит помог за немалую мзду главный евнух султана, то весьма прозрачно намекают на возможность аналогичных услуг, но с вашей стороны. И заметьте, сэр, что король не только не пресёк сии анекдоты, но даже изволил весело смеяться.

Во время этого монолога посол не произнёс не слова, но как отметил про себя полковник, который внимательно следил за выражением его лица. На нём кроваво красный румянец сменялся сине-белой бледностью, что было явным свидетельством испуга, переходящего в отчаяние. Отлично, подумал тот, кто назвался Аленом Бернардом, ещё один небольшой штришок и можно от угроз перейти к обещанию помощи и поддержки.

— Я бы никогда не позволил бы себе, сэр, — продолжил он, уподобляться бродягам из Ист‑Энда или бездельникам из светских салонов и распространять сплетни, но к моему огорчению, кое-кто из чинуш поспешил сделать не продуманные шаги. — при этом полковник многозначительно показал пальцем на потолок, какая глупость, я-то находился у него сбоку с правой стороны и все прекрасно слышал, да еще и видел немного.

— Более того, помимо письма из Форин-офис, которое вы прочитали, мне вручили ещё одну бумагу, кою я обязан предъявить, если подтвердится, что во всех этих слухах есть хоть унция правды. Но…, — на этом месте баронет сделал паузу, а посол вскочил с места и подбежал к столику, в видимом волнении налил бокал лафита, забыв предложить выпить гостю, и оный предмет осушил до дна, жестом заправского пьяницы перевернул бокал, показывая, что в нем не осталось и капли напитка, но тут сообразил, что он у себя в рабочем кабинете, а не в ресторации, от чего немного смутился, поставил бокал на стол, когда же сэр Томсон снова занял своё кресло и немного успокоился, Бернард продолжил: